– О… господи… – выдавила Рамона, прижав ладонь к губам, будто её вот-вот стошнит.
– Стивенс, – выдавил Люк. – Лайл… как же ты… Чёрт, красножопый ублюдок!
Стивенс был повинен в смерти ребёнка, так говорил Крик. Он здорово покуражился с депьюти, прежде чем его прикончить. Я перевела взгляд вбок и тут же резко отвернулась, сглатывая подступившую тошноту.
– Он больной урод, – с отвращением выдавил Люк, глядя на большой отвратительный влажный ком из органов, сваленный под грифельной доской.
– Зачем он это делает? – едва слышно спросила Рамона.
– Спроси у его девчонки.
Люк тряхнул меня, но я не издала ни звука. Смысл-то был выступать, всё равно ничего не знала, вдобавок не хотела быть застреленной.
Вдруг в кармане у убитого копа снова завибрировал телефон. Мы втроём от неожиданности вздрогнули. Рамона отмерла первой:
– Что это?
– Звонок, конечно, – раздражённо фыркнул Люк. – И очень вовремя. Куда все вообще подевались? Парней было четверо. Не мог же он всех их…
Он замолчал, будто боялся произносить это вслух, и подтащил меня к трупу. Видит бог, я не хотела туда идти, так что ему пришлось здорово постараться. Кровь стекала по израненным рукам и груди к голове, превращая некогда живого человека в багровый кусок освежёванного мяса. Люк с отвращением сунул руку в карман куртки, пошарил там и вынул смартфон.
Звонили с телефона покойного Эрика Палмера.
Загривок покрылся холодной испариной. Я поглядела в окно, потом еле-еле скосила взгляд на дверь, и тень надежды коснулась меня. Я знала, и они знали, кто на самом деле звонил.
– Не бери, – выпалила Рамона, но Люк уже ответил. Я стояла так близко, что хорошо расслышала:
– Привет, Палмер-младший.
Люк облизнул сухие разбитые губы в крови и коросте. Крепче прижал пистолет к моему виску и зверем прокрался в коридор. Он высунулся со мной наружу, бегло осмотрел коридор и вернулся в кабинет, пнув дверь.
– Что тебе нужно, мразь? – ровно спросил он. – Так доставляет удовольствие зверски убивать людей?
Вик тихонько рассмеялся. А может, он был уже не Вик вовсе, которого я знала, а тот человек, что заставил трепетать целый Скарборо. Этот звонок был не просто попыткой поиздеваться над Люком. Я хорошо знала, что Крик-Крейн где-то неподалёку и наблюдает за нами, и невольно дёрнулась из рук Палмера. Он ругнулся, пережал предплечьем мою шею.
– Тихо, ты! – рявкнул он и бросил в мобильник: – Тебе смешно?! Давай посмеёмся вместе, ублюдок! Я вышибу твоей девке мозги, но перед этим лучше отстрелю или отрежу что-нибудь маловажное, чтоб было побольнее. Как тебе такое?!
– Занятно, – иронично откликнулся Крик. – Я ожидал нечто подобное от тебя. На самом деле, что ещё можно ждать от человека, который позволил своим людям убить шестилетнего ребёнка, а перед этим надругаться над ним? Они тушили о него сигареты.
– Заткнись! – рыкнул Люк и встряхнул меня.
От слов Крика по спине пробежала дрожь. От страха и удушья я захрипела, глаза забегали по учительскому классу. Рамона стояла возле стены и смотрела на меня с упоением. Ей прямо по кайфу было, думаю, видеть, как я задыхалась. И я от всей души пожелала, чтобы Крик добрался до неё и всадил нож в эту рыжую кудлатую голову.
– Если бы та дурная баба взяла деньги, ничего бы не было, – вот что быстро сказал Люк.
– Селия? О… – Вакхтерон цокнул языком. – Да. Ты же пытался договориться с ней, когда она обратилась в суд. Передал деньги, десять тысяч. А потом, когда ей отказали в суде и от неё отвернулись собственные адвокаты, и вы затравили её и загнали в угол, она сама пришла в твою компанию и швырнула их прямо в твою мерзкую физиономию. Что ты почувствовал?
Я почти физически ощутила, как Люк вскипел.
– Отключи телефон, – потребовала Рамона.
Люк этого не сделал.
– Ты вдруг почувствовал, что деньги решают не всё? – Крик снова мягко рассмеялся. – Что есть кто-то, от кого нельзя откупиться? Кого нельзя остановить?
– Откупиться можно всегда. – Палмер встал спиной к стене в углу, так, чтобы на него не напали сзади. – Важна цена вопроса.
– И даже в моём случае?
На несколько секунд воцарилась густая, вязкая, как патока, тишина. Я слышала, как вразнобой бьются наши сердца, а затем Люк хрипло, на выдохе, спросил:
– Сколько?
Сухой смешок пробрал меня до дрожи, и Крик сказал:
– Тридцать один год грёбаной жизни в этом грёбаном Скарборо.
И тут в окно со звоном влетело тяжёлое тело. Стёкла брызнули как серебряный дождь, обрушились мелкими осколками на нас с Люком и прыснули на пол. Люк отвернулся лишь на мгновение, чтобы стеклом не посекло глаза, а Крик уже ловко прыгнул в кабинет и, оказавшись возле Рамоны, притянул её к себе. Люк решительно распрямился, вытянул руку с пистолетом и выстрелил, метясь в убийцу. Это были какие-то две секунды. Я никогда не подумала бы, что за две секунды может столько всего произойти.
Выстрел почувствовали все мы, будто воздух разорвало плёткой. Но Люк с присвистом вздохнул и увидел, что Рамона стоит перед Криком и прижимает обе ладони к простреленной груди.
Крик швырнул Рамону вперёд, и она безвольно повалилась навзничь, упав на пол возле учительского стола. Тогда Люк поднял ствол, чтобы направить к моей голове…
Вакхтерон молниеносно набросился на него и заломил руку с пистолетом вверх. Мужчины сцепились друг с другом, и Люк выпустил меня, чтобы обороняться, – только это было безнадёжно. Я знала, что Люку нипочём не справиться с противником. Крик одним ударом сломал ему нос. Потом резко рванул руку вбок. Сломал и её. Я вздрогнула и отползла к стене, слыша, как громко щёлкнули человеческие кости. А потом Люк Палмер бешено заорал, весь окровавленный, в крепких объятиях человека, которого ненавидел больше всего. Крик сгрёб его за загривок и здорово приложил лбом об стену – раз, другой и третий, и, закончив жестоко избивать, остановился.
Тогда-то Люк и притих. После таких ударов как бы не помер, не то что сознание потерял.
Крик разжал руки, и Палмер-младший со стоном упал ему под ноги. Тогда убийца внимательно взглянул на меня. Представляю, что за жалкое было зрелище. Я