Прокурор. – Сколько раз вы наблюдали подобную погрузку в «газовую машину»?
Риц. – Я наблюдал это только единственный раз, о котором рассказываю.
Прокурор. – Присутствовали вы при массовых расстрелах советских граждан?
Риц. – Да, я принимал в этом участие.
Прокурор. – Расскажите об этом подробно.
Риц. – Ханебиттер мне сказал, что предстоит расстрел примерно 3000 человек, которые при занятии гор. Харькова советскими войсками приветствовали приход советской власти. Ханебиттер сказал мне, что я имею возможность присутствовать при этом расстреле.
Прокурор. – Вы сами напросились присутствовать при расстреле?
Риц. – Да, я сам просил майора Ханебиттер разрешить мне присутствовать при этой операции.
Прокурор. – Расскажите подробно об этом.
Риц. – 2 июня майор Ханебиттер, захватив меня, выехал с рядом офицеров в деревню, расположенную недалеко от г. Харькова, Надворки или Продворки, где должен был происходить расстрел. В пути мы обогнали три автомашины, нагруженные арестованными, в сопровождении эсэсовцев, которые также направлялись туда. Машина, на которой я ехал, обогнала машину с арестованными и прибыла на лесную поляну, где были подготовлены ямы. Эта поляна была оцеплена эсэсовцами. Вскоре после этого появились автомашины с арестованными. Ханебиттер сказал, что в этот день подлежит расстрелу до 300 человек. Арестованные были разделены на небольшие группы, которые поочередно расстреливались эсэсовцами из автоматов. Не хочу умалчивать и о своем участии в этой операции. Майор Ханебиттер сказал мне: «Покажите, на что вы способны», – и я, как военный человек, офицер, не отказался от этого, взял у одного из эсэсовцев автомат и дал очередь по арестованным.
Прокурор. – Среди расстреливаемых были женщины и дети?
Риц. – Да, я помню, что была женщина с ребенком. Женщина, пытаясь спасти ребенка, прикрыла его своим телом, но это не помогло, так как пули пронизали ее и ребенка.
Прокурор. – Сколько человек было в этот раз расстреляно в вашем присутствии?
Риц. – Мне майор Ханебиттер сказал, что в этот день должно было быть расстреляно до 300 человек.
Прокурор. – Не видели ли в ямах, в которых хоронили расстреливаемых людей, умерщвленных при помощи «газового автомобиля»?
Риц. – Да, когда мы, офицеры, потом осмотрели место расстрела, то лейтенант Якобе показал мне одну из ям, где из-под слегка присыпанной земли видны были очертания человеческих трупов. Якобе сказал, что вот, дескать, пассажиры вчерашней поездки на «газовом автомобиле».
Прокурор. – Вы занимались допросами арестованных мирных советских граждан?
Риц. – Да, я принимал участие в допросах советских граждан в городе Таганроге.
Прокурор. – Расскажите, как вы допрашивали советских граждан.
Риц. – Сначала я допрашивал арестованных согласно тем юридическим познаниям, которыми я обладал. Однако вскоре ко мне явился начальник зондеркоманды города Таганрога Эккер, который заявил, что так дальше дело не пойдет, что люди эти толстокожие и к ним надо применять другие меры. И тогда я начал избивать их на допросах.
Прокурор. – Побои были системой допроса советских граждан?
Риц. – Да, можно со всей определенностью сказать, что были системой. В городе Харькове, как я уже раньше показал, я имел возможность присутствовать при допросах и убедился, что все, начиная с начальника и кончая младшим чином зондеркоманды, избивали, причем сильно избивали на допросах. Так что, повторяю, это, безусловно, система.
Прокурор. – Вот вы, Риц, человек с высшим юридическим образованием, очевидно, считающий себя человеком культурным, как вы могли не только наблюдать эти избиения, но и принимать в них активное участие, расстреливать ни в чем не