Я не договорила. Я намеренно использовала слово «мы», чтобы дать понять, что полиция была так же старательна, как я.
– Некоторое время назад мы обнаружили, что майор Грейли перестал покупать масло в деревне.
Пальцы инспектора сомкнулись на его «Биро». Он не поднимал взгляда. Я рассказала ему о том, чего он не знал. Он может поджарить миссис Мюллет на огне, чтобы выяснить больше подробностей, но она скажет ему не больше, чем сама захочет.
Я продолжила:
– Мы выяснили, откуда взялся сакситоксин. Мои тесты были убедительны. Миссис Мюллет нечего скрывать.
– И этот Мэлоун… – инспектор Хьюитт сделал вид, что сверяется со своим блокнотом. – Престон Мэлоун. Сержант Мэлоун. Какой у него мотив?
Пришло время выложить карты на стол, но я приберегу некоторые на всякий случай.
Знает ли инспектор Хьюитт, что мой отец скрывается в подземельях Литкота? Возможно, да, но ему никогда не позволят намекнуть на это. Мне никогда не позволят узнать правду о моем собственном отце. Кровь, может, и гуще, чем вода, но по сравнению с государственной тайной это просто липовый чай.
– Предполагаю, что Мэлоуна мог нанять что-то из клиентов майора Грейли, – соврала я. – Кто-то из родственников повешенных.
Слова «мог нанять» были слабиной в узлах Гудини, куском веревки, с помощью которого можно вывернуться при необходимости.
Теперь это мой долг – направить внимание властей в сторону от Литкота и от присутствия отца на базе.
Вот он: опять долг.
Тетушка Фелисити была права. Нам не дозволено лгать, но мы можем недоговаривать. Если вы хотите славиться правдивостью, вы должны всегда говорить правду – но необязательно всю. Я вспомнила, как Даффи читала мне из Марка Твена: «Правда – самое ценное, что у нас есть. Надо экономить ее».
«Ты должна избрать это своим девизом, – сказала она. – Напечатать на визитных карточках, чтобы люди были в курсе».
Должна признать, что я умела искажать правду с пеленок, так что мне это проще простого.
– Уверена, что вы сможете выяснить мотив Мэлоуна, инспектор, – сказала я, убежденная, что нет. «Гнездо» и его члены останутся невидимыми, скорее всего, навсегда. Единицы будут знать, что Астерион, словно злодей из комиксов, распространил свою паутину из подземной пещеры. Никто и никогда в это не поверит.
Инспектор никогда не расскажет мне о Мэлоуне и его судьбе. Ему и не нужно: Карл уже все рассказал во время неудобного и неловкого визита вскоре после нашего возвращения из Лондона.
«Точно как Мордекай, – сказал он. – Испарился прямо в воздухе. Говорят, его уволили. Но черт возьми, Флавия, что он мог натворить? От одной мысли о том, что я сплю в том же бараке и езжу в одном джипе с этим парнем, у меня мурашки по коже».
Я не могла не заметить, что все это время Карл не мог оторвать взгляда от Даффи.
«У меня тоже», – сказала я.
Теперь, сидя в гостиной лицом к лицу с инспектором Хьюиттом, я встала и расправила юбку, как будто готовясь к публичному выступлению. Это все, инспектор Хьюитт? – спросила я, не веря собственному хладнокровию.
– Нет, – ответил он, – это не все.
Мое сердце сжалось.
– Есть еще кое-что. Во-первых, я бы хотел лично поблагодарить тебя за коробку с фигурками майора Грейли и остатки масла.
– Я знала, что вы захотите получить это как можно скорее – для химического анализа и тому подобного. Доггер встал ни свет ни заря, чтобы привезти улики вашим ребятам.
Поморщился инспектор в ответ на это слово? Если и да, он быстро взял себя в руки.
– Уносить предметы с места преступления – это серьезное правонарушение, но я понимаю, что, поскольку это сделано ребенком, мы можем не ожидать последствий. И блокнот с потрясающими зарисовками миссис Мюллет оказался бесценным подспорьем. И наконец, мое руководство попросило меня передать благодарность тебе и мистеру Доггеру за обнаружение и идентификацию сакситоксина. Наши парни совершенно пропустили это. Если бы не вы…
Шея миссис Мюллет могла бы оказаться в петле. Ему не было нужды произносить это вслух.
– Сэр Родни Пек, наш главный судмедэксперт, вне себя. Я никогда его таким не видел. Он брызжет пеной. Я думаю, можно с уверенностью предположить, что пара наших экспертов по химии отправятся играть на аккордеоне и банджо в Ковент-Гарден.
– Спасибо, что сказали, – поблагодарила я. – Вы не обязаны.
– Нет, – сказал инспектор Хьюитт, – но я хотел. На самом деле я настоял.
– Благодарность, говорите, инспектор Хьюитт?
– Да, но невидимая. Ты понимаешь, что в силу обстоятельств все это должно остаться конфиденциальным между тобой и властями.
– Вроде того, как папа римский назначает тайных кардиналов, – сказала я, прикладывая палец к губам.
– Что-то вроде, – подтвердил инспектор Хьюитт и добавил: – Важно, что знаешь ты, мистер Доггер и я. Остальное не имеет значения.
Может ли это быть правдой? Что, если инспектор, Доггер и я навеки связаны очередной государственной тайной?
Мои губы начали расплываться в улыбке, но я быстро ее подавила.
Я протянула руку, и, во имя всего святого, инспектор Хьюитт обменялся со мной рукопожатием.
«Яру-у-у-у!» – мысленно завопила я.
Хотя если бы вы видели мое лицо, я бы простила вас за то, что вы не примете меня за невинную овечку.
Откуда-то из недр дома донесся ужасно непристойный звук.
Sic transit gloria mundi, подумала я. Даффи научила меня этой пословице: «Так проходит слава земная».
Благодарности
Одно из величайших удовольствий в издании книги – это возможность поблагодарить тех, кто помог ее опубликовать:
Непоколебимую Дениз Буковски из агентства «Буковски», которая поддержала это удивительное предприятие с самого начала; Анну Спейер, моего редактора в «Баллантайн Бэнтем Делл», чей острый глаз и бесконечный энтузиазм превратили это путешествие в удовольствие; Эми Блэк, издателя «Даблдэй Канада», за невероятную поддержку; Анну МакДайрмид, управляющего менеджера «Даблдэй Канада», за ценные комментарии и энтузиазм; Сару О’Хара, «Орион Букс», Лондон, за важные предложения; Лорен Новик, «Пингвин Рэндом Хаус», Нью-Йорк, за острый глаз и блистательную корректуру; Анушу Хан, младшего редактора «Баллантайн Букс» за то, что мы все оставались на одной волне; моего друга Эмбер Майлри за оживленные дискуссии и блестящие идеи.
Благослови вас Господь!
Об авторе
Алан Брэдли – автор десяти детективных романов о Флавии де Люс, вошедших в списки бестселлеров «Нью-Йорк Таймс», и мемуаров «Библия в обувной коробке». Его первый роман «Сладость на корочке пирога» получил премию ассоциации авторов детективных романов Dagger за лучший дебют, премии Barry Award, Agatha Award, Macavity Award, Dilys