тот, кто по сигналу барабанов не перейдет в наступление, подлежит смертной казни;
тот, кто по сигналу гонгов не прекратит бой, подлежит смертной казни;
тот, кто самовольно вступит в бой с противником, подлежит смертной казни;
тот, кто будет отнимать имущество у населения, подлежит смертной казни;
тот, кто будет бесчестить женщин и девушек, подлежит смертной казни;
тот, кто будет разглашать военные тайны, подлежит смертной казни;
тот, кто во время военных действий будет предаваться азартным играм, подлежит смертной казни;
тот, кто будет распространять слухи и сеять панику, подлежит смертной казни;
тот, кто не будет соблюдать законов и правил, подлежит смертной казни;
тот, кто затеет дебош, подлежит смертной казни;
тот, кто в пьяном виде появится в лагере, подлежит смертной казни…»
Ню Гао внимательно слушал, как военачальники читают приказ. Когда дошли до последних двух пунктов, он усмехнулся:
– Ерунда! Старший брат знает, что я люблю выпить и пошуметь – голос у меня больно громкий! И зачем он все это написал? Вот пойду к нему без разрешения и посмотрю, как это он прикажет меня казнить?
Военачальники направились к Юэ Фэю, но навстречу им вышел Чжан Бао:
– Юаньшуай сегодня не принимает. Приходите завтра.
Все начали расходиться, а недовольный Ню Гао проворчал:
– Ну ладно! Явлюсь завтра пьяный. Погляжу, что он со мной сделает!
А в это время Юэ Фэй призвал к себе Тан Хуая и сказал ему:
– Брат, я знаю, что Ню Гао недоволен приказом, и мне очень не хочется, чтобы он что-нибудь натворил. Выпить и поскандалить – его слабость. Только поэтому я и отменил сегодня прием. Ты понимаешь, как мне будет тяжело, если он первым нарушит приказ и его придется казнить? Но и поблажки ему давать нельзя, иначе другие не будут повиноваться. Прошу тебя, постарайся все уладить.
Тан Хуай отправился к Ню Гао. Тот сидел в своем шатре и пил вино.
– А! Это ты, брат Тан! – обрадовался Ню Гао. – Садись, выпей со мной за компанию!
Тан Хуай сел, не торопясь выпил кубок и сказал:
– У меня есть к тебе дело.
– Какое?
– Ты знаешь, почему старший брат отменил прием? Если не знаешь, то слушай: он собирается послать человека в Сянчжоу за провиантом, но еще не решил кого. Чжурчжэни отрезали все пути, и никто не хочет ехать! Вот я и пришел с тобой посоветоваться.
– Чего бояться этих жалких варваров! – вскочил с места возбужденный Ню Гао. – Я поеду!
– Тогда больше не пей, – посоветовал Тан Хуай. – А то завтра будешь пьян, юаньшуай пошлет другого, и не видать тебе первого подвига!
– Спасибо, что предупредил! – поблагодарил Ню Гао.
На другой день Тан Хуай, к своему удовольствию, увидел, что Ню Гао вошел в шатер скромно, с низко опущенной головой.
– Войску всегда нужен провиант, – сказал Юэ Фэй, когда все военачальники собрались. – Но во время войны без постоянного снабжения войско вообще не может существовать. Сейчас цзиньская орда отрезала нам пути подвоза. Кто же из вас может прорваться через вражеский заслон и доставить провиант из Сянчжоу?
– Разрешите мне! – вызвался Ню Гао.
– А сможешь? – Юэ Фэй испытующе посмотрел на него.
– Не верите? Могу поклясться! А в доказательство привезу вам головы убитых!
– Хорошо! – согласился юаньшуай. – Даю тебе четыре дня сроку. Но будь осторожен!
Ню Гао сунул за пазуху верительную грамоту, спрятал в колчан властную стрелу, вскочил на коня и поскакал вниз по склону горы.
Вот какие стихи сложили об этом:
Богатырь один сумел
Одолеть страну Сюйго[88],
Как же можно не назвать
Храбрым, доблестным его?
В лагерь варваров верхом
Он ворвался невредим,
Как ничтожен был Няньхань,
Оказавшись перед ним!
Если вы не знаете, что произошло дальше с Ню Гао, то прочтите следующую главу.
Глава тридцать седьмая
Отважный герой переходит на сторону Юэ Фэя. Удачливый воин отвозит вызов в цзиньский лагерь
В три чи длиною – лунцюаньский меч,
И красным блеском светится булат!
Благоухает десять тысяч лет
Геройской славы чистый аромат!
Пусть следует примеру благородных
Мужчина, выполняя долг святой,
Пусть, пламенея, грозный и отважный,
На поле брани принимает бой!
* * *
У ворот лагеря Няньханя Ню Гао осадил коня:
– Дорогу! Я еду за провиантом!
Размахивая двумя саблями, он обрушился на врагов, убивая всех, кто попадался на пути. Устрашенные чжурчжэни бросились с докладом к предводителю:
– Какой-то черномазый с горы ворвался в наш лагерь! Никто с ним не может справиться!
Разгневанный Няньхань схватил железную дубинку, вскочил на коня и ринулся навстречу дерзкому противнику, но уже после нескольких схваток обратился в бегство. Ню Гао благополучно миновал лагерь чжурчжэней и поскакал по дороге в Сянчжоу.
Няньхань распорядился убрать убитых, привести лагерь в порядок и послать к Учжу гонца с просьбой о подкреплении.
В этот же день разведчики доложили Юэ Фэю о том, что цзиньские войска разбили пять лагерей у подножия горы.
Это обеспокоило Юэ Фэя, он задумался: «В Сянчжоу прорваться Ню Гао удалось, но как он доставит провиант на гору?»
Через день Ню Гао уже был в Сянчжоу.
– Доложите обо мне губернатору! – потребовал он, едва спешился у ворот ямыня и в нетерпении так ударил саблей по барабану, что разрубил на нем кожу.
В зале Ню Гао опустился на колени перед губернатором и протянул бумагу:
– Скорее читайте грамоту, господин губернатор!
Губернатор Лю быстро пробежал глазами письмо Юэ Фэя.
– Не торопитесь! Вам дано четыре дня сроку, а прошло только три. Не хотите ли закусить с дороги? Прошу во флигель.
– Закусить я не против, – согласился Ню Гао. – Но завтра утром мне непременно надо трогаться в обратный путь!
– Я понимаю, это дело государственной важности, и посему не посмею задерживать вас ни на минуту, – заверил губернатор.
К вечеру того же дня провиант и фураж были собраны и погружены на повозки. Для охраны обоза губернатор Лю выделил три тысячи воинов.
Рано утром Ню Гао получил от губернатора опись, письмо для юаньшуая и распрощался.
В пути обоз попал под проливной дождь. Надо было искать укрытие. Неподалеку, за красной стеной, виднелось строение, –