— Отец, во-первых, мне уже тридцать, и я сам могу решать, чем мне заниматься по жизни. Во-вторых, уверяю, я не подставлялся специально. И всё было бы хорошо, если бы твой помощник не вколол мне седативное…
— Вот, опять перекладывание ответственности! Ален, ты утверждаешь, что взрослый, а ведёшь себя как безалаберный ребёнок! Сбрасываешь всё на моего помощника! А кто рисковал жизнью? А кто схватил сотрясение мозга?! Глупый мальчишка!
— Да это ты чуть не убил меня, запретив доку вырезать корни резонаторов!
— Но ты же выжил!
— Вот именно. Я выжил!
— Мальчики! Пьер! Ален! Хватит! — закричала мама, вскакивая с дивана. — Ну разве мы здесь собрались для того, чтобы ссориться? Да что с вами такое?!
Она чуть не плакала, судорожно сминая руками шёлковую бирюзовую юбку. Внезапно я поймал себя на том, что тоже стою и сжимаю кулаки, чувствуя бушующую злость и обиду на отца. Я всегда был для него «недо». «Недоцваргом», «недосыном», которого можно представить обществу, теперь вот «недовзрослый». Да, я действительно рисковал жизнью, профессия у меня такая, я полицейский, но я ведь справился! Я смог! И я ехал в клинику на тот момент, когда Лоурен начал действовать. Отец же даже в этой ситуации считал меня виноватым. Я разжал кулаки, внезапно понимая, что устал разочаровывать Пьера Леграна. Устал пытаться донести, что достоин его внимания. Это открытие ослепило как взрыв сверхновой. Я шумно выдохнул:
— Пап, я всё понял. Ты мной недоволен, впрочем, как и всегда. У меня действительно больше нет ни сил, ни желания ссориться. Давай ты мне расскажешь, зачем похитил, мы разрешим ситуацию и я уеду по своим делам?
— Похитил? — тихо ахнула мама. Судя по всему, она была не в курсе подробностей жёстких методов мужа. Тот бросил на неё цепкий взгляд, она замолчала.
Отец неожиданно разжал пальцы на трости и покрутил её перед собой, кивая каким-то своим мыслям.
— А вот это деловой подход, Ален. Уважаю. — И, не делая больше расшаркиваний, он вывалил на меня суть своих требований: — Мы с Эви год от года не молодеем. К сожалению, Вселенная наградила меня лишь одним сыном — тобой. Я долго думал над этой ситуацией, консультировался со специалистами в генной инженерии и пришёл к выводу, что у твоих детей есть высокая вероятность родиться цваргами, если матерью будет чистокровная цваргиня. Ты же не против завести семью и детей?
— Допустим.
Я мысленно фыркнул. Всем известно, что девочек на Цварге рождается две-три на десяток мальчиков, итого на каждую девушку детородного возраста приходится нехилый такой «конкурс». Цваргини могут выбирать из десятков мужчин — постарше, помладше… всех, кого одобряет Планетарная Лаборатория. Если в двадцать один год я это не очень хорошо осознавал, то сейчас практически расслабился. Чтобы отец нашёл цваргиню, согласную пойти за меня замуж, звёзды должны выстроиться в форме космического крейсера. Вероятность стремится к нулю. Мне даже внезапно весело стало. Неужели весь этот сыр-бор с моим похищением затеивался, чтобы уговорить меня сходить на несколько свиданий с цваргинями, чьи анкеты[1] одобрены отцом?
— Я рад, что ты не споришь хотя бы по этому вопросу, — кивнул Пьер. — Итак, найти подходящую девушку было очень сложно. Но такая нашлась. Семья Шовен, очень молодая и бедная ветвь. Так сложилось, что их бизнес прогорел… впрочем, неважно. Зато Вселенная подарила Винсенту и Клотильде Шовен аж двух дочерей, что огромная редкость для Цварга. Злые языки поговаривают, что бабка Винсента была эльтонийкой, но я заплатил куда надо и проверил медицинские карты. Там всё чисто. Лея — младшая из дочерей — твоя ровесница, и она училась с тобой в одном колледже. Возможно, ты её помнишь. Лея очень заинтересована в браке с тобой.
[1] На Цварге существует Планетарная Лаборатория, которая аккумулирует все анкеты молодых людей и девушек, достигших возраста совершеннолетия, анализирует биологический материал и дает рекомендации по проценту совместимости пар. Подробнее в других книгах цикла ФОМ.
Прода 10.06
Веселость сдуло с меня мгновенно. В горле запершило. Если минуту назад я думал, что отец гипотетически хотел бы внуков-цваргов, то теперь стало не по себе. В каком веке мы живём?! Нет, на Цварге, конечно же, катастрофа с рождаемостью, но это не отменяет прав свободы личности. Что касается Леи Шовен… Может, и училась со мной такая цваргиня, но я не помню. Девять лет как-никак прошло.
— Я правильно понял, — пришлось прочистить горло, чтобы сохранить максимально нейтральные интонации, — что ты хочешь, чтобы я женился на Лее и вам сделал внуков?
— Сделка, верно, — не моргнув глазом ответил Пьер. — После того как Лея забеременеет, ты свободен как ветер. В целом меня устроит наследник любого пола. Главное, чтобы имел цварские гены. Мне же надо кому-то передавать всё наследство рода Легран и пост сенатора, а ты, как вижу, заинтересован исключительно Таноргом.
Последнее слово прозвучало так, будто бы отец решает проблемы планетарного масштаба, а я предпочитаю играть с совочком в песочнице. Его отношение ко мне злило. И позиция потрясла бы до глубины души, наверное, любого, кто не знал моего отца.
Стараясь призвать всю свою выдержку и сохранить эмоции под контролем, как учили на курсах этикета, я уточнил:
— И родители Леи… чета Шовен вот так согласна отдать свою любимую дочь замуж за непонятно кого?
— Почему непонятно кого? — искренне не то возмутился, не то удивился Пьер. — Как бы ты ни выглядел, где бы ты ни жил последние годы, ты всегда будешь моим сыном, полноценным членом рода Легран и… в случае моей внезапной смерти наследником как