- И готовить? – уточнил Владияр Николаевич.
- Нет, готовить – в ските. Дочка хозяйская замуж вышла, а я забеременела…
- Надеюсь, не от ее мужа? – ехидно вставил Владияр Николаевич.
- За кого вы меня принимаете! – рассердилась я. – Безусловно, я не образец невинности, но и не мерзавка. Эта семья очень хорошо ко мне относилась. И рекомендательные письма Афанасий видел!
- Ладно, прости, - сказал Владияр Николаевич. – Забеременела. И что?
- И поселилась в скиту. А где еще? Компрометировать благодетелей я не хотела. Там я жила с Митей, работала на кухне. Потом вот… экономкой у одного порядочного человека. Но он умер, от места мне отказали. Мы с Митей в Москву поехали.
- Тут, по-твоему, работу легче найти? – осведомился Владияр Николаевич. – С ребенком?
- Тут платят больше.
- И жизнь дороже.
- Митю учить надо. Я осталась бы в скиту, но не хочу, чтобы он становился жрецом. То есть, я не против, если это будет его осознанный выбор.
- И как же ты хочешь его учить?
- Еще не знаю. Но я разберусь…
- Ремеслу? – не отставал Владияр Николаевич. – Военному делу? Наукам? Музыке? Искусству?
- Не знаю, - повторила я. – Есть время определиться.
- А, может, замуж хочешь выйти? За какого-нибудь… состоятельного мужчину?
- Не хочу, - несколько опешила я.
- Так отчего же? Ты хоть и простого сословья, а образованная, с манерами. И на лицо… не рябая. Многие любят таких, как ты… в теле.
Владияр Николаевич определенно издевался, и это доставляло ему удовольствие. Я молчала, выпрямив спину и отставив чашку. Мне нельзя отвечать не оскорбление. Он хозяин, у него есть власть. А у меня Митя. Ради него можно и потерпеть.
- Вот, к примеру, Афанасий, - продолжал Владияр Николаевич. – Чем не жених? Не смотри, что он тут мне прислуживает, он вполне…
Афанасий встал, с грохотом отодвинув стул.
- Довольно, Владияр Николаевич, - тихо произнес он. – Ни слова больше, прошу.
«Не надо», - прошептала я одними губами, глядя на Афанасия. И едва заметно отрицательно качнула головой.
- Брось, - сказал ему Владияр Николаевич. – Ты же сам ни за что не решишься. А она тебе нравится.
Это он сводником себя возомнил?!
- Вы переходите черту, Владияр Николаевич, - твердо произнесла я. – Мне вы можете говорить, что угодно, я стерплю. И вы знаете, почему. Но Афанасий… Он искренне вас уважает и любит. Не ставьте его в неловкое положение.
В столовой повисла гнетущая тишина. Я с тоской подумала, что мне вот-вот вновь велят собирать вещи. Вот почему я была против того, чтобы давать Мите надежду!
- Ульяна, помоги мне убрать со стола, - произнес Афанасий, отмирая.
Я послушно кивнула, поднялась и взяла в руки чашку с блюдцем. Сделала шаг в сторону.
- Сядь! – приказал Владияр Николаевич.
Это прозвучало неожиданно громко и зло. Я вздрогнула и выронила чайную пару. Из тончайшего фарфора, что и в руках-то страшно держать. Осколки брызнули в разные стороны.
- Любимый сервиз моей матушки, - произнес Владияр Николаевич. – Как неосторожно…
Если он ожидал, что теперь-то я точно упаду на колени, умоляя о пощаде, то ошибся. Но за разбитую посуду придется платить.
- Когда-то я разбил из него пару, - продолжил Владияр Николаевич. – Лет десять мне тогда было или одиннадцать. Уже и не помню. Зато хорошо запомнилась последующая за этим порка.
Он уставился на меня, словно намекал, что и меня ждет то же самое. Наивный. Да я, скорее, голой и босой от него уйду, чем позволю себя ударить.
- Вас били за нечаянные оплошности? – спросила я, вздернув подбородок. – Мне искренне жаль.
- Отчего же нечаянные, - возразил Владияр Николаевич. – Очень даже… чаянные. Я играл в столовой в мяч и игнорировал просьбы матушки не делать этого. В итоге мяч выбил чашку из ее рук.
- А вы, оказывается, были сорванцом, Владияр Николаевич, - мрачно произнесла я.
- Еще каким, - согласился он. – Афанасий, убери осколки. Не хочу, чтобы Ульяна порезалась. Ей этими руками завтра кашу варить.
«Засранец, - подумала я. – И сейчас такой же мальчишка. Только… сломанный».
- Прошу прощения, - сказал Владияр Николаевич, словно прочтя мои мысли. – У меня скверный характер.
Я склонила голову в знак, что принимаю его извинения. Афанасий же хмыкнул и ушел на кухню за веником.
- Давненько мои вечера не проходили столь весело. – Владияр Николаевич откатился от стола, жестом приглашая меня следовать за ним в гостиную. – Я ужинаю с Афанасием, чтобы хоть как-то развеять скуку, но он не умеет меня веселить. Хочу, чтобы с завтрашнего дня ты к нам присоединилась.
- Это неправильно, - возразила я.
- Тут я решаю, что правильно, а что нет.
- И проблематично, - не сдавалась я. – Потому что Митя…
- С Митей, - перебил он. – Он же умеет вести себя за столом? Нет? Значит, будет учиться. Ему это пригодится.
- Но…
- Без возражений, - отрезал он. – К слову, ты только готовить умеешь? Полы в доме уже третий день никто не моет.
- Вот как раз хотела об этом поговорить! – воскликнула я, с радостью меняя тему. – Афанасий сказал, что я могу пригласить помощниц для уборки дома.
- Одна не справишься? – поморщился Владияр Николаевич.
- Поддерживать порядок – справлюсь. Но дом нуждается в генеральной уборке. Окна давно не мыты, занавеси не…
- Хватит, - оборвал меня он. – Я понял. К завтрашнему дню ты не успеешь никого нанять, так что меняем планы. В город с Митей поедем мы с Афанасием. А ты займешься уборкой дома. Послезавтра.
- Какие планы? – удивилась я. – Какой город?
- Ты меня не слушала? – нахмурился Владияр Николаевич. – Я же сказал, что с мальчиком нужно съездить в ателье, заказать ему одежду и обувь. Вот я сам этим и займусь.
- Э-э…
- Ульяна, замолчи, - велел он. – Ты же не хочешь, чтобы я все время повторял одно и то же? Или будет так, как я хочу, или никак. Это ясно?
- Ясно. Чего ж тут неясного, - пробурчала я.