Основная часть денег ушла вместе с Мраком и Вектором, на усиление машины. Была мысль провернуть сделку в долг: взять товар, выбить отсрочку, прогнать коротким маршрутом через местных. Но быстро поняла — дело того не стоит. Если машина пропадёт, если её бросят в песках или сожгут хищники и банды, платить придётся самой. А долги в Вулканисе — это метка, кровь и цепь на шее.
Солнце клонилось к горизонту, растягивая ржавые тени между корпусами. Больше от скуки, чем из интереса, Анесса вернулась в док. Воздух здесь пах металлом, горелым маслом и чем-то сухим и терпким — старой пылью пустоши.
Внутри кипела работа. Один из мехов, закатив рукава до плеч, стоял по колено в брюхе багги и бился с креплением, будто воевал с машиной. Другой менял топливный пресс, мотаясь от стола к корпусу. Работали споро, почти молча, перебрасываясь короткими репликами.
Анесса остановилась рядом, прислонилась к каркасу двери и несколько минут просто наблюдала. Когда её заметили, спросила:
— Покажешь, как это работает?
Механик — лет тридцати, с изъеденной рытвиной на щеке и въевшийся в руки химией удивлённо поднял голову. Увидев, усмехнулся:
— Скучно стало?
— Уже давно, — ответила спокойно.
— Смотри.
Показал, где встать, чтобы не мешать и избежать ожогов. Затем махнул второму. Судя по лицам, им самим было любопытно — насколько быстро «торговка» поймёт суть.
Начали с простого: фильтры, патрубки, крепления. Объясняли без спешки и снисхождения. В пустоши механика — не наука или искусство, каждый винт означал выживание. Шанс для мотора, когда на горизонте появятся чёрные силуэты.
Работу прервал голос старшего. Рык, стоявший рядом, вдруг окликнул механиков и резко спросил, почему девушке пожалели нормальную спецовку — она же вся перемажется. Работяги замялись, поняв, под её размер ничего подходящего нет. В итоге наскоро соорудили защиту: нацепили здоровенный фартук, дали большие перчатки и защитную маску с очками, чтобы уберечь милое лицо от копоти и грязи.
Анесса приняла экипировку без капризов, а уже на следующий день явилась в мастерскую в собственной спецодежде — по размеру и как следует подогнанной.
Девушка слушала внимательно, вопросы задавала редко, но метко. Пальцами проверяла сварку, металл, сама снимала кожух, затягивала крепления, вставляла картриджи. Делала чуть медленнее, чем нужно, однако руки двигались уверенно, а взгляд оставался цепким. Вела себя просто и естественно — без показухи профессионализма, или попыток казаться своей.
Мысль пришла внезапно, пробила насквозь, сквозняком через душную комнату, и засела в голове. Если бы кто-то пару лет назад сказал ей, что “Серый кардинал Краегора” расчётливая, опасная женщина, перед которой уважительно опускали глаза авторитеты, будет стоять в ремзоне по локоть в масле и крутить гайки с теми, кого презрительно звала «батраками» — она бы просто рассмеялась. Жёстко, зло, как умела делать всегда. Рассмеялась и забыла бы имя того, кто сказал такую глупость.
И вот Анесса здесь. Пальцы в тряпке, резьба сопротивляется, приходится перехватывать ключ под другим углом. Механик рядом, глядит спокойно — так смотрят на новичка, пока тот не поймёт, сколько ошибок нужно сделать, чтобы деталь встала правильно. В голове снова звучит «батрак», но уже иначе. Теперь это слово обрело рельеф, это люди, которые держат машины на ходу, помогая логистике мира работать.
Внутри, между упрямством и привычкой, ворочалась другая, тяжёлая мысль. А если Мрак и Вектор не вернутся? Если всё — дорога, деньги, надежда быть с ним — оборвётся так же, как обрываются сигналы в эфире, когда фура уходит за горизонт?
В пустоши это происходит постоянно. Сегодня вы вместе, завтра ищешь друзей по следам крови на песке. Мрак и Вектор уехали в Краегор, и теперь судьба — только в их руках. Всё, что осталось девушке — догадки, надежда и тяжёлое понимание: если они пропадут, начинать придётся с нуля и речь скорее про жизнь, а не дело.
День за днём время складывалось в ритм, сама пустыня указывала ей другой маршрут. Утро до обеда уходило на рынок: прогулка по рядам, оценка лотов, торги и сделки. Чутьё крепло — когда говорить, промолчать или просто уйти. После обеда ремзона, грязная, шумная и горячая. Там, где сварка сыпала искрами, а разговоры не длились дольше пары фраз.
Она втянулась. Сначала отвлечься, потом понять, позже уже тянуло. Вечерами, когда сварочные дуги гасли, железо остывало, а фонари расплёскивали тени по стенам, мужчины доставали жестянки с брагой, откручивали крышки и рассаживались на бочках. Пили, травили байки или пели песни, стучала по металлу в такт внутреннему ритму.
Анесса сидела среди них. Впервые за долгое время позволяла себе быть живым человеком, обычной девушкой, частью чего-то простого и настоящего, отбросив маски, схемы и вечную борьбу за выживание.
Однажды был долгий взгляд и простая, прямая фраза: «Если скучно — развлечёмся, если нет — разойдемся краями». Она ответила быстро и ровно: «Не интересует». На этом тему закрыли, больше к ней не возвращались.
Местные умели уважать чужие границы, хоть и по-своему. Шутки звучали грубо, порой резко — так, что раньше Анесса бы отвернулась и ушла, сжав зубы. В первые дни это сбивало с толку. Слушала робко, иногда краснела, незаметно сжимала кулаки. Доковые гоготали, проверяли на прочность — сломается или выдержит.
Прошла неделя, и девушка уже знала, кто как тянет проводку, быстрее меняет амортизаторы, боится гончих, а кто — сборщиков подати из центра. И сама научилась отвечать резко, метко, чтобы вся смена разразилась хохотом. Никто не обижался, девушку так же подкалывали.
Незаметно для себя она начала привыкать к обстановке. К рукам, всегда в мазуте и масле, спокойным голосам без лишней суеты, молчаливому жесту с подлитой брагой.
Анесса, ещё недавно просто красивая чужачка в стенах Вулканиса, теперь проводила по две сделки в день. Работала быстро и чётко, с тем самым расчётом, за который её называли Тенью Краегора. Только теперь это была не смертельная игра, а честное дело, где прибыль зависела от опыта.
Капитал рос медленно — ручей среди жары: не затопит, но даст напиться. Поставщики начали сами искать встречи. Одиночки и мелкие команды торопились договориться до того, как выберут других. Репутация женщины, чей товар горит, приносит деньги, в Вулканисе дорого стоила. Имена перекупов забывались быстро, а про неё уже говорили коротко, с уважением.
На вечера в ремзоне оставалось меньше времени. Брага, грубые шутки и споры о том, чей мотор первым встанет в пустошах, хоть никуда и не делись,