Караванщик долго стоял у входа, хмурясь и думая. Очень сомневался.
Из глубины вышел мужик: высокий, жилистый, со щетиной, уже взявшейся сединой. Пальцы кривые, обожжённые десятками сварочных вспышек. В руках держал маску, на поясе висел потёртый разводной ключ.
— Шило, — представился он коротко.
— Машина есть. Работы много, — ответил Мрак.
Шило кивнул и они направились к броневику. Осматривал долго, минут двадцать: молча щупал, мял, проверял узлы, металл, износ. В конце указал подбородком на кабину, залез внутрь и сел.
— Подвеску — полностью менять. Не ремонт уже, модернизация от днища до крыши, — сказал он, вытирая руки об штаны.
— Боевой отсек видимо расширяем, бронепластины удлиняем.
— Да.
— Колёса, широкая база, арки вырезать и ставить заново.
— Ага.
— Башня, пулемёт менять будем. Что ставить из крепления?
— Девятку поставим. Но чтобы крепления тянули двенашку.
— Всё?
— Барабанный гранатомёт на морду и рукояти внутрь, для стрельбы из кабины.
Шило молча положил на колени. Лицо стало жёстким.
— Это не работа, а переделка под войну.
— Знаю.
— Зачем тебе это, я спрашивать не стану. Только здесь у меня не оружейная палата. Половина станков — дохлая, резка идёт криво, токарка — вообще без точности.
Взгляд у Шила стал острый, прямой.
— Под такой заказ нужно оборудование у половины города арендовать. Подъёмники, пресс, раскатка, сварка поновее. Может, я и потяну — мозгов хватит, а вот железа нет.
Мрак медленно достал монету. Положил на приборку. Потом вторую.
— Делаем.
— Сколько таких монет у тебя?
— Достаточно.
— Если в Краегоре хоть кто-то узнает, что у тебя «достаточно», проживёшь секунд десять, — тихо сказал Шило. — За таким заказом и с такой бронёй без крыши не ходят.
— У меня договор с Жориком.
— Ну, допустим.
Шило поднялся.
— Цену потом назову. Сейчас пойду выясню, согласятся ли сдать станки. В городе какой-то странный ажиотаж на ремонт, все мастерские переполнены.
Караванщик поморщился: — Уже заметил. Если что, доплачу. Главное, чтобы работу сделали.
Мастер хлопнул дверью и исчез в шуме Краегора.
Вернулся к вечеру, глаза усталые, но довольные, договорился, кого надо нашёл. Часть оборудования взял в аренду, часть — по старой дружбе, остальное просто под честное слово с обещанием рассчитаться к концу месяца.
— Работа недели на три минимум, — сказал он, забираясь в кабину. — Это даже к лучшему. Ближайший месяц-два ни я, ни мои ребята не будем думать, как прокормить детей или что отдать блатным. Удача для нас обоих.
О цене договорились пока на глаз. Шило сразу разложил, какие детали купит сам, объяснил маржу и почему берёт именно столько.
— Я не барыга, — спокойно сказал он. — С каждой детали забираю немного, на случай, если что-то пойдёт криво.
— Понятно. Лишь бы честно.
— У нас нормально.
Шло гладко, пока не дошли до боевой части: усиленные амортизаторы, стабилизаторы нижнего хода с бронеобвязкой, такое в Шлюзе просто не валяется.
— Одно дерьмо вокруг, — вздохнул Шило. — Подвеска такого уровня, это на завод идти надо, к людям Карша.
— Кто такой?
— Барон, держит заводы. Производство его, договариваться придётся с его пешками. Сколько возьмут — без понятия. Может, нормально, а может — всё, до последней монеты.
Мрак помолчал, потом спросил:
— А остальное?
— Сам найду. Чем меньше ты светишься, тем лучше.
Ударили по рукам.
Броневик Шило аккуратно перегнал в глубину ангара — под полуразрушенный купол «Трубы», куда солнце даже в полдень почти не добивало. Внутри было прохладно и тихо. Почти безопасно, насколько это вообще возможно в Краегоре.
Караванщик не спешил уходить. Прошёлся по ангару медленно, внимательно осмотрел подъёмник, инструмент, оборудование. Заглянул в каждый угол, в подсобку, в заброшенную кабину крана. А потом внимательно посмотрел на «мужиков»: как выглядел, стоял, куда смотрел и почему молчал.
Шило молчал, и так ясно: если что случится с броневиком, этот бывший бандит найдёт каждого.
Одного из парней Жорика оставили возле машины, сменами, кто-то всегда оставался рядом. Мрак давно понял простую вещь: скупым быть можно только один раз в жизни.
По большому счёту, на сегодня дела были окончены. Броневик в ангаре, работа идёт, договорённости держатся — если не на словах, то на понятиях. Захотел бы Жорик кинуть, получили бы трубой по голове ещё до расчёта. А сейчас уже нет смысла беспределить.
Зато выгода реальна. В Вулканисе подобная переделка вышла бы в три раза дороже, а здесь — почти по себестоимости. Запчасти рядом, сборка за стеной, сварка через два квартала.
К вечеру сняли мотель недалеко от Шлюза. На хоромы не тянуло, однако дверь запиралась, койки без торчащих пружин, жить можно.
Мужчина планировал утром идти на завод, договариваться насчёт брони и подвески. Дело серьёзное, требовало внимания. А вот Илья не находил себе места, дорога вымотала, но не до сна, а до лёгкого возбуждения и внутреннего зуда.
Он поёрзал на койке, вытянул шею и осторожно спросил:
— Слушай, тут вообще… есть чем заняться вечером? Ну там, погулять, девчонки, может?..
Напарник, разминая затёкшее плечо, с усмешкой глянул на парня, поняв всё с первого слова.
— Есть тут вариант один, вполне нормальный — бордель называется. А клеить на улице даже не думай.
— Это почему ещё?
— Любая свободная девчонка здесь, это бандитская девчонка. Любая несвободная, уже чья-то девчонка. А чужое трогать в Краегоре — значит наутро лечь в гроб с бесплатной доставкой до могилы. Дошло?
— Понял… — Илья неловко дёрнул взглядом в сторону, покраснел и замолчал.
Он хотел. Хотел сильно, глаза бегали, руки нервно тёрли колени, однако прямо сказать — кишка тонка. Мрак это прекрасно видел, не стал смеяться и подтрунивать.
— Бордель, заведение, как заведение. Обычное, сразу ясно: кого предлагают и сколько это стоит.
— Ага, — пробормотал Вектор и сглотнул.
В итоге юноша остался. Сказал: «осмотрюсь пару дней». Не признался, и так ясно было: струсил, цены в шлюзовом борделе были заоблачными, а идти в глубь города не решался.
Утро получилось вязким, тяжёлым. Не из-за погоды, а из-за самого воздуха Краегора, пропитанного гарью, сыростью металла и вниманием чужих глаз. Он давил на плечи