Скоков быстрым круговым движением глаз осмотрел комнату и сразу же засек то, что и следовало засечь профессионалу: конвертик на столе с лаконичной надписью: «Климову». Вскрыл. Прочитал. Глубоко задумался.
— Подождите меня в машине.
Волынский и Колберг без лишних слов покинули квартиру.
— Может, замок починить? — спросил из прихожей Яша.
— Почини, — разрешил Скоков. Он подобрал с пола пистолет, положил на стол, прикрыл газетой. — Кофе есть?
— Есть, — моментально откликнулась Таня.
— Угостишь?
Татьяна выбралась из своей норы и прошмыгнула на кухню.
Надо отдать должное такту полковника. Он ни словом не обмолвился о чуть не свершившейся трагедии — сразу перешел к делу.
— Татьяна, — сказал он, выпив чашечку крепкого кофе, — я сегодня утром подбивал бабки… Надеюсь, ты в курсе, что я выступал в роли, так сказать, адвоката Маши Ракитиной?
— В курсе, — кивнула Таня. — Я закрыла ее дело, и она может… В общем, она свободна.
— И я хочу освободиться — съездить в отпуск, отдохнуть… Но у меня остались кое-какие обязательства перед Климовым, а это значит — и перед тобой.
— Вам меня жалко?
Скоков поморщился, как от зубной боли.
— Танечка, это не то слово. Ты влезла в мужские игры. Жестокие игры! Я хочу тебе помочь.
— Спасибо.
— Спасибо скажешь потом, а сейчас слушай меня внимательно и постарайся понять… Тебе и Климову очень хочется посадить Можейко, вы на этом зациклились, и вьд на этом можете сломать себе шею. Не стоит он этого. Слишком дорогая плата. Его просто надо убрать с дороги. Убрать или раздавить.
— Лучше раздавить. Как червяка.
— Можно и раздавить, — согласился Скоков. — У тебя есть ключ от его конспиративной квартиры?
— Есть. Но он об этом не знает.
— Ты сделала слепок, а Яшка выточил дубликат? — высказал предположение Скоков.
— Да, — покраснела Таня.
— Завтра Можейко встречается с Тойотой. В шесть вечера. Ты должна стать свидетелем этой встречи.
— Чем я объясню свой приход?
— Тем, что он назначил тебе свидание. На шесть тридцать. Будет отказываться, закати ему скандал. А можешь молча уйти. Тойота не дурак, поймет что к чему. И не волнуйся. Ребята тебя подстрахуют. Лады?
— Лады. — Таня покорно склонила голову.
В кармане Скокова заливисто запел сотовый телефон. «Удобная все-таки штука, — подумал полковник, помянув добрым словом Родина, который уговорил его снабдить этими аппаратиками весь мозговой центр «Лучника». — Можно даже из постели парадом командовать».
— Слушаю.
— Семен Тимофеевич, Красин беспокоит… С Гавриловым полный порядок. Он пустил в ход все свои связи и… В общем, сегодня после обеда комиссия из Центробанка нагрянет в банк «Лира».
— Какие у них полномочия?
— Очень большие. Если деньги на месте, то их раздают вкладчикам, исключая, естественно, тех, чьи счета требуют проверки… Вы меня поняли?
— Прекрасно.
— Если же деньги «гуляют» или их просто не хватит, то банк объявляют банкротом. И в том, и в другом случае для известного вам лица это полный крах!
— Что и требовалось доказать. Тебе помощь нужна?
— Необходимо до обеда арестовать Рогова и всю его команду, то есть полностью заменить охрану.
— Соображения есть?
— Я буду ждать Климова в кабинете Гаврилова. Когда он приедет, Гаврилов вызовет Рогова…
— Одобряю. Жди.
Скоков дал отбой и связался с Климовым.
— Костя, операция «Я сегодня до зари встану» началась. Так что бери своих ребят и дуй в банк «Лира». В кабинете Гаврилова тебя будут ждать Красин и Волынский.
— Понял.
— А Смородкина отправь за Коростылевым. Все. Действуй!
Скоков спрятал сотовый в карман и спросил:
— Ты письмо Карнаухова кому-нибудь показывала?
— Начальству, — кивнула Таня.
— Значит, о нем знает и Можейко, — чертыхнулся Скоков. — Замкнутый круг какой-то! У тебя надежный сейф?
— Я об этом как-то не думала.
— Сними с письма копии, а оригинал принеси мне. До моего сейфа они так просто не доберутся.
— Хорошо.
— Яков!
— Я здесь, — возник на пороге Колберг.
— Починил дверь?
— Лучше новой стала.
— Тогда поехали. — Скоков поднялся, выразительно посмотрел на Таню, и она поняла его, выпалила скороговоркой:
— Не волнуйтесь, Семен Тимофеевич, я вас не подведу.
— Надеюсь, — сказал Скоков. — А за советом в следующий раз приходи ко мне. Яшка, — он ткнул пальцем в Колберга, — пока только в любовники годится.
Рогов оказался крепким орешком. Он знал Климова в лицо, о чем последний не догадывался, поэтому команду: «Лицом к стене» выполнил довольно своеобразно: развернулся, всем своим видом показывая полное, безропотное подчинение, и на развороте ударил Климова ногой в пах. Спас положение Волынский, который, сидя за боковым столиком, изображал из себя бухгалтера — ковырялся в каких-то бумагах и через равные промежутки времени обращался к Гаврилову с очередным идиотским вопросом: «Скажите, а ваш филиал в Петербурге выполнил условия сделки?»
— Руки! — заорал он, выхватив пистолет.
Рогов бросился ему под ноги: он уже оказал сопротивление, и теперь терять ему было нечего. Волынский упал, но падая, успел ухватить противника за волосы, рванул на себя, подмял и два раза впечатал лицом в дубовый паркет. Рогов затих. Волынский сковал его браслетами, посмотрел на согнувшегося Климова и расхохотался.
— Всмятку?
— Яичница. Глазунья!
Обеспокоенный шумом, в кабинет заглянул один из охранников Рогова. Увидев начальника на полу, да еще с разбитой физиономией, он на секунду оцепенел, но автомат с плеча сбросил — видно, сказалась боевая выучка. Климов, не раздумывая, прыгнул и, вложив в удар весь гнев и боль раненого зверя, раскроил ему рукояткой пистолета череп. Затем сразу же нырнул за дверь и расправился с напарником. Причем тем же приемом, каким минуту назад воспользовался Рогов.
— А ты злой, — сказал Красин. Он стоял у окна, курил и растерянно улыбался.
— У меня невеста. — Климов беззлобно выругался, подошел к застонавшему Рогову, легонько ткнул носком ботинка в живот. — Вставай, Александр Иванович, и объясни, почему сопротивлялся.
Рогов, охая, встал. Разбитое лицо выражало крайнее недоумение.
— На каком основании меня задержали?
— Я же тебе сказал: для очной ставки с Карнауховым.
— Шутка, надо сказать, довольно дурацкая, господин… Как прикажете вас величать?
— А ты разве меня не знаешь?
— Первый раз вижу.
— Врешь!
— Я кажется вам не яйца отбил — мозги, господин хороший.
— Если это так, то я тебе не завидую.
Рогова и двух охранников препроводили черным ходом в