А чем ты, собственно, будешь заниматься? – И он воззрился на меня.
– Описанием жизни оленеводов, – сказал я.
– Чем-чем? – не расслышал он.
– Описанием…
– Так, Володя будет заниматься писательской писаниной.
Пожалуй, лучшего определения никто выдумать не мог. Так мы тронулись в путь.
2
Приключения начались сразу. Бдительный страж газпромовской дороги нас не пустил, поскольку в пропуске номера вездехода указаны не были, а на нем самом – о ужас! – были. Свинчивать номера не хотелось, и мы бодро объехали пропускной пункт по болотам, протаптывая дорогу пешком, дабы дорогая махина не ухнула в трясину. Когда мы выбрались на трассу, уже сгущались зыбкие северные сумерки, и вездеход вскоре свернул к фактории, которую доблестно охранял молодой ненец, приятель водителя Жени. Таблички на домиках гласили, что система отопления для этого царства льда сделана на улице Карбышева. Охранник не знал ни букв, ни цифр – по его словам, еще в первом классе он послал училку на хер, да так и проваландался без уроков, благо сейчас коренным народам это разрешается. На удивленный вопрос, как можно получать зарплату и расплачиваться в магазине, не отличая ноль от девятки, собеседник осклабился:
– Так по цвету купюры! И хрен кто кинет!
А Женя пояснил:
– Сейчас в каждой ненецкой семье учиться отдают одного-двух детей. Чтобы грамотными были, не то придет белый человек и наебет. Остальным школа ни к чему, они науку тундры осваивают.
Впрочем, недостаток образования охранника с лихвой компенсировался мощной научной подготовкой двух других обитателей фактории:
– Прихожу я как-то к Семенычу, нашему завхозу, и вижу, что собрал он какое-то странное устройство. Вроде бы бочка, а вокруг – сплошные провода, катоды и аноды, чтоб им пусто было. Спрашиваю, что это он учудил, а Семеныч мне журнал показывает, «Техника – молодежи». В нем – статья про живую и мертвую воду. Говорит, сейчас Путин всей стране дал установку на инновации, вот и я решил прислушаться.
И – что бы вы думали! – в той бочке, где живая вода образуется, брага получается всего за один день! Такие вот нанотехнологии.
– Когда мы зимой на нефтянке работали, тоже придумали неплохо. Кругом холод собачий – как спиртягу гнать? Потом сообразили – делаешь брагу из ягод всяких, что запасти успел, и подкладываешь прямо под трубу. Снаружи мороз, а нефть из земли идет теплая. Вот бражка и зреет…
За окном воцарилась тьма, но грузовики продолжали деловито сновать по дороге, затерянной среди необъятных болот. На север двигался прогресс…
3
Есть у ненцев легенда, что до них на Севере жил народ сихиртя. Когда с юга пришли воинственные кочевники, те не сумели адаптироваться и ушли под землю, взяв с собой мамонтов, от которых на поверхности остались только рога.
Одна ненка, поведав эту историю, усмехнулась и добавила: когда с юга пришли русские, то ненцы, в отличие от сихиртя, сумели ужиться с чужаками. Но теперь с юга идут другие люди, непохожие на русских, и приспособиться к ним будет гораздо сложнее. Как знать, не пришел ли черед русских уходить под землю вслед за сихиртя?
4
Наш вездеход, прозванный оленеводами Боевым Чебуратором, взял разгон и бодро въехал в реку. Гусеницы проскрежетали по гальке, затем кабина кивнула, и лобовое стекло до половины погрузилось в лиловую воду. Я попытался разглядеть сновавших вокруг хариусов, но в следующее мгновение Чебуратор выровнялся.
– Плывет… – восторженно прошептал вездеходчик Женя. И выдохнул ликующе: – Офигеть! Эта штука плавает!
На радостях он заложил крутой вираж так, что наше гусеничное суденышко едва не перевернулось, а старушка-ненка на берегу покрутила пальцем у виска. Но отмель была уже близко. Проплыв последние метры, мы бодро взобрались на крутой косогор и остановились возле чумов.
5
Чум – одно из самых восхитительных и остроумных изобретений человечества. Снаружи он кажется небольшим шалашиком, однако внутри на удивление просторен. Днем он превращается в клуб, кухню и столовую. Мужчины здесь отдыхают после тяжелого дня, а женщины болтают и вечно хлопочут по хозяйству. Вечером по краям чума крепятся матерчатые балаганы, так что он в считаные минуты превращается в многоквартирный дом, где дюжина людей может ночевать, не мешая друг другу. Даже дым, который в избах, топящихся по-черному, ест глаза, здесь поднимается наверх, и спящие его обычно вовсе не чувствуют. Внизу, на продольных палках, коптится мясо, а вверху, у самого отверстия, – новые носки из оленьих шкур, именуемые чижами. Все выверено столетиями, лишь старинную бересту заменил брезент, а в качестве половиков перед входом чуть ли не вся тундра использует обрезки газпромовских бочек. Так что уверения менеджеров «Газпрома» о всемерной поддержке оленеводства – не пустая болтовня. Выброшенная тара – отличная компенсация за изгаженную тундру.
Мы вынули из рюкзаков пачки заранее припасенных конфет- в чумах недалеко от дороги дети к ним привыкли и ждут, когда вездеходчики одарят их лакомствами, тогда как в дальних мелких стойбищах к подаркам чужаков относятся настороженно. Сласти там видят редко, а импортный бубль-гум детям заменяют обрезки оленьей трахеи. Их тоже можно бесконечно жевать.
Радушные ненки накормили нас свежей рыбой и супом, а когда мы внесли в чум спальники, у очага уже не было ни души, только занимал чуть ли не всю левую сторону огромный розовый балаган, скрывший многочисленное семейство. Второй балаган был свернут у полога правой стороны – вероятно, чтобы защитить гостей от сквозняков, и мы с благодарностью растянулись на оленьих шкурах между ним и очагом. Проснулся я утром от громких звуков – ручной олененок прокуренным басом выговаривал «Ав! Ав!», выпрашивая завтрак. Сложенный балаган у полога шевельнулся и чихнул, а затем из него высыпались ненцы, не поместившиеся в большую «квартиру». Мы сворачивали спальники в ожидании завтрака, однако не успела хозяйка развести огонь, как послышался рев, и на поляну въехали два бэтээра, над которыми гордо реял флаг с черепом и костями.
6
Выкатившиеся из бэтээров пираты с гиканьем скачут по стойбищу, перетаскивая мешки с продуктами. Оленеводы выстроились перед задними люками, сосредоточенно морща лбы, – надо закупать припасы на ближайшие полтора месяца, до следующего вездехода. Почему-то бросаются в глаза игрушечная зебра и крошечные упаковки «Актимеля». Девочка кормит из соски ручного олененка, лицо ее сурово и сосредоточенно, как у шахтера в забое. Наш Чебуратор по сравнению с истинно боевыми машинами выглядит карликом. Зато в нем, по крайней мере, есть лобовое