Еще как расщедрится, и похвалит, и скажет, что необычайно горд, и еще поставит Диану в пример брату и сестре. Мама будет с гордостью прижимать ладони к груди и смаргивать слезы умиления. Элиза хихикнет, потом нахмурится и деловито спросит: «Какая-какая у Сливды площадь? А урожайность?» — и начнет производить расчеты в уме. А Дерек… Дерек будет зол и непременно станет завидовать. Он-то чуть не опозорил семью своим романом со служанкой, а его сестрица скаталась в глушь и приехала с таким приданым, что ему только локти кусать.
Еще недавно Ди прыгала бы от восторга, только представляя подобные перспективы.
Сейчас же ее «восторга» хватило ровно на то, чтобы сорвать с плечиков еще одно платье, яростно его измять и тоже зашвырнуть на дно шкафа — к первому. Туда же улетело и следующее.
Не нужно оно ей, ничего не нужно. То есть не нужны — платья, естественно. Купит новые. Или, вообще, будет отныне расхаживать в брюках. А может, еще лучше, как Эль до беременности, пойдет работать в Гильдию магов и станет гоняться за нежитью и нечистью по всему городу. Или…
Диана всхлипнула и сама опустилась на дно шкафа, усевшись прямо на валяющиеся там платья. Запустила руки в волосы и уперлась лбом в колени.
Вернуться домой, получить одобрение семьи, снова жить, ни о чем не думая и ни о чем не печалясь. Никакой ответственности, никаких проблем. Хочешь — иди на бал. Хочешь — беги на свидание. А если есть желание, то и на свидание с продолжением. Все мужчины столицы снова будут у ее ног, и она сможет выбирать и ни в чем себе не отказывать…
Ди впилась в волосы еще сильнее и тихо заскулила, царапая ногтями голову.
Это все было ее жизнью прежде, а богатое наследство и свобода от семьи — прежней мечтой. Теперь ей не нужны были красавцы-кавалеры, ей больше не хотелось балов и нарядов. Ей нужен был только он, один-единственный человек, который в самое ближайшее время должен был принести клятву верности другой женщине.
Когда Ди сможет вернуться? Через год? Через пару лет? Позже? К тому времени Марко будет давно и крепко женат, и они со Жнедой наверняка обзаведутся еще парочкой прекрасных ребятишек…
Ребятишек? Она подумала «ребятишек»? Диана, которая морщила нос от рассказов про ремонт в детской и запас пеленок и искренне считала, что с началом материнства жизнь заканчивается?
Теперь же, впившись в собственные волосы, как в спасательный плот в шторм, и раскачиваясь из стороны в сторону на одном месте, Ди думала о том, что у Марко, должно быть, будут очень красивые дети, а он сам станет замечательным отцом.
И все это будет со Жнедой!
А Диана — как бы то ни было, сколько бы ни пришлось ждать — все равно приедет слишком поздно. Слишком! И даже если что-то захочет, и даже если Марко на это «что-то» согласится (в чем лично Ди сильно сомневалась), рассчитывать ей можно будет только на статус любовницы при живой жене.
В Реонерии сложно получить официальный развод даже аристократам — для этого необходимо писать запрос королю и ждать его личного одобрения. Что уж говорить про простолюдинов? Для них: брак — это навсегда. Счастливый или несчастный, с любовью или без нее — на всю жизнь.
Поэтому никаких потом для них с Марко не существовало. Сейчас, в этот ближайший час, их отношения навсегда закончатся. А когда Диана вернется через несколько лет, Марко в лучшем случае улыбнется ей как старой знакомой, а в худшем — отвесит поклон и скажет что-нибудь невыносимое вроде: «К вашим услугам, миледи».
Зато Ди будет свободна и финансово независима.
И купит себе еще десяток платьев.
Сотню.
Миллион!
Она может вообще построить себе под гардероб отдельное здание, в котором можно будет заблудиться без карты, и гулять там, словно по саду…
И там же в одиночестве сдохнуть!
Диана вскочила на ноги, заметалась по комнате. Чуть не убилась, споткнувшись о чемодан.
Деньги, наряды, развлечения, другие мужчины — все это не принесет ей счастья. Это лишь внешний лоск, оболочка вокруг внутренней пустоты, которую ей впервые удалось заполнить здесь, в Сливде.
И, мечась по комнате, Диана вдруг впервые отчетливо поняла, что ей вообще нечего терять, кроме Марко и его любви. Потому что у нее в принципе ничего больше нет. Ничего более значимого, более важного.
Плевать, что однажды Сливда достанется Себастиану. Когда еще это будет? Кузен не тетка, и он не боец. Если Ди не сдастся, она его добьет. С помощью собственного отца (плевать, унижаться так унижаться) или попросив о помощи отца Эль (к черту гордость!), или даже ее дядюшку, приходящегося единокровным братом самому королю. Можно найти выход, можно.
И со Жнедой можно что-то решить. Опять же, если отринуть намертво вбитые в голову установки не докучать никому с излишними просьбами.
А уж остаться и выяснить, прячется ли здесь где-то черный маг или таки имеет место природная аномалия, вообще сам бог велел. Как она может уехать?
И почему Диана не подумала обо всем этом раньше? Почему уцепилась за не принадлежащие ей чертовы деньги? Да гори они огнем!
Она замерла посреди комнаты, вминая ногти в ладони. Бросила взгляд на часы: до церемонии бракосочетания оставались считанные минуты. Нужно все бросить и бежать прямо сейчас, если она хочет успеть помешать. Немедленно!
Но Диана все так же стояла посреди помещения, кусая губы и не решаясь сделать последний шаг, после которого обратной дороги не будет.
Ей нужен совет. Честный совет кого-то здравомыслящего, того, кто точно желает ей добра и никогда не подставит и не предаст…
Диана бросилась к столу, схватила письменные принадлежности.
«Эль! Срочно! Мне нужна твоя помощь!» — написала, с силой вдавливая перо в бумагу, и тут же отправила.
Секунда, две, три… Ну же, Эль!
Тихий хлопок — и ответ материализовался над столешницей.
«Ди, у меня схватки. Потом!» — и почерк не лучше, чем у нее: кривой, неровный. В одном месте перо и вовсе продырявило бумагу.
Диана выругалась. Запустила руку в волосы, зачесывая их от