Он резко потушил сигару о подошву сапога.
— А вот хрена вам в трехлитровой баночке!
Оса и Опер тем временем уже добрались до больнички, где лежал Шелест, и расспрашивали Панка о том, как продвигается восстановление.
— Ткани руки формируются согласно нашему плану, — вещал тот. — Еще неделя, и ваш боец будет в строю. Можете посмотреть сами, — он махнул рукой в сторону палаты.
Опер же решил выяснить, каким таким образом оторванная конечность может отрасти заново. И Панк тут же переложил эту обязанность на плечи Плюшки, которого пока еще не передали Дружному — готовили новый караван.
Тот с радостью пустился в пространственные рассуждения.
— Благодаря паразиту, мы называем его Браньяк, гриб мозговик иначе, так как поражает он изначально, по нашим наблюдениям, мозг, — начал знахарь.
— Прям сам наблюдал? — усмехнулась Оса.
— Нет, нет, что вы, — стушевался Плюшка. — Я просто много читал работ Института. Так вот, потом грибница, мицелий по-научному, — Опер заметил, что знахарь любит красивые непонятные слова. — прорастает в остальное тело. И благодаря ей выстраиваются новые клетки. Они-то и помогают отращивать утраченные конечности.
Опер скрестил руки на груди, внимательно слушая Плюшку, но его взгляд выдавал скептицизм.
— То есть, этот… гриб, он что, сам решает, какую руку и как мне отрастить?
Плюшка заерзал, его щеки порозовели от возбуждения.
— Ну, не совсем сам! Видите ли, мицелий действует по принципу…
Его тут же перебила ментат, нахмурив брови.
— Говори проще, Плюшка. Мы тут не в лаборатории. И не на симпозиуме. Тебя не все понимают.
Знахарь сглотнул, поправил очки и начал заново, стараясь изъясняться понятнее.
— Представьте, что ваш организм — это стройплощадка. Обычно, если дом разрушили, нужно заново таскать кирпичи, замешивать раствор… Но у нас есть волшебные рабочие — мицелий. Они уже знают план здания. Если рука оторвана, они берут старые чертежи из ДНК и просто… восстанавливают все как было.
Опер хмыкнул.
— А если рабочие решат, что вместо руки мне нужна третья нога? Или глаз на жопе?
Плюшка всплеснул руками.
— Так не бывает! Мицелий, он следует изначальному генетическому коду! Хотя… — он вдруг замялся. — есть теория, что при сильном стрессе возможны небольшие отклонения. Например, ногти могут стать крепче, или… Например, отрастет лишняя конечность…
Оса резко подняла руку.
— Хватит. Главное — Шелест восстановится. Но мы ведь знаем, что гриб не так безопасен, не правда ли?
А вот Опер решил, что эта информация им пригодится, когда они притащат парней, спишут все на этот гриб и все. Объяснение, откуда у Умника лишние руки, было готово.
Плюшка побледнел.
— Ну… вообще-то, в долгосрочной перспективе… Если допустить споровое голодание, то… То да, есть риск превратиться в зараженного. Именно поэтому нужно всегда употреблять живчик в нужном количестве. И тогда все будет хорошо.
Но его уже никто не слушал, распахнув дверь, мужчина шагнул в палату.
— Шеф, здорово!
Шелест открыл глаза и махнул здоровой рукой.
— Здорово, засранец. Что это у вас там вчера так шумно было?
— Да, некоторые из тварей решили, что им пора пообедать у бабы Маши, больно вкусно она кормит, — расхохотался Опер в ответ.
Ментат решила друзьям не мешать и, прихватив Плюшку за воротник, прикрыла дверь. А десантник принялся рассказывать командиру о событиях прошедшего дня.
— Вот такие дела, шеф, — закончил наконец он свой рассказ.
Шелест молча слушал, его лицо оставалось непроницаемым, лишь пальцы здоровой руки время от времени постукивали по тумбочке возле кровати, вторая рука покоилась в прозрачном коробе. Смотреть на нее было неприятно, и десантник отвел взгляд. Полупрозрачная кожа, размер как у младенца — зрелище было отвратное.
Когда Опер закончил, в палате повисла тягостная тишина.
— Значит, — наконец произнес Шелест, — у нас в стабе завелся кукловод, который может влезать в головы. Стены раздолбаны, Муха либо жертва, либо предатель, а Оса… — он прищурился. — Ты уверен, что ей можно доверять?
Опер нахмурился.
— Шеф, она же ментат. Если бы что-то было не так…
— Именно потому я и спрашиваю, — Шелест резко прервал его. — Ментаты — первые, кого пытаются завербовать такие ублюдки. А теперь посмотри на меня, — он поднял культю, где уже виднелись зачатки новых пальцев. — Ты думаешь, это нормально? Чтобы руки отрастали, как у какой-то ящерицы? Здесь все через одно место, друг. Дары эти. Я все никак к этому не привыкну.
Опер промолчал. Шелест тяжело вздохнул.
— Ладно. Пока я здесь торчу, действуй так — держись ближе к Осе, но не теряй бдительность. Проверь всех, кто был вчера на стенах. И найди этого Панка — мне нужно поговорить с ним о моей регенерации. С Псом обсуди, он мужик здравый. Эту паскуду нужно отыскать.
За дверью раздались шаги. Опер быстро кивнул.
— Понял, шеф. Выздоравливай.
Дверь открылась, и в палату вошла медсестра с подносом. Шелест тут же сменил тему.
— Так значит, баба Маша теперь и тварей кормит? Надо будет с ней поговорить о меню!
Опер фальшиво рассмеялся, выходя в коридор. Но в голове уже крутилась одна мысль.
— Свену привет передавай! — крикнул на прощание командир.
Глава 16
Шелест оценивающе окинул взглядом медсестру — стройную девушку в слегка помятом халате, с аккуратно собранными в хвост каштановыми волосами.
— Новенькая, что ли? Вчера и позавчера вроде бы другие были, — хрипло спросил он, пока она поправляла ему подушку. — А Панк говорил, вас всего две.
— Да, сегодня приняли, — девушка улыбнулась, ловко ставя капельницу. — Меня Катей зовут.
Шелест заметил, как ее пальцы слегка дрожат при работе. Опытные медсестры так не нервничали. Значит, и правда новенькая.
— Панк позвал, что ли? — продолжал допрос мужчина, наблюдая за ее реакцией.
Катя на мгновение замерла, затем быстро кивнула.
— Да… да, знахарь. Я из свежаков, раньше тоже работала медсестрой.
Шелест прищурился. Слишком уж гладко звучало это объяснение. Он перевел взгляд на ее руки — чистые, ухоженные, с длинными ногтами. Не похоже, что она только что из медперсонала. Те даже в их время ногти стригли коротко.
— Ладно, Катюша, — он нарочито грубо хлопнул ее по бедру здоровой рукой. — Будешь меня лечить — веди себя поприличнее. А то, знаешь ли, я мужчина слабый, могу