14-я артиллерийская бригада квартировала в Кишинёве.
15-я пехотная дивизия (штаб – Одесса)
Она дислоцировалась в Новороссии.
К древку знамени стоявшего в Херсоне 57-го пехотного Модлинского Генерал-Адъютанта Корнилова полка, под навершием-копьем, с 1908 г. был привязан – согласно завещанию кавалера и с санкции военного министра – знак ордена Св. Георгия 4-й степени подполковника В.Т. Иванова – благодаря инициативе и мужеству которого (тогда еще капитана, командующего 2-м батальоном) полк пробился 25 февраля (10 марта) 1905 г. из окружения в сражении с японцами под Мукденом и спас полковое знамя270.
58-й пехотный Прагский полк стоял в Николаеве.
59-й пехотный Люблинский полк и 60-й пехотный Замосцкий полк (его солдаты и офицеры именовались «замосцами»271, но в других частях 15-й дивизии их называли и «замосцевцами»272) квартировали в Одессе.
По оценке служившего в 1914 г. в 15-й артиллерийской бригаде полковника Е.Э. Месснера, «выучка частей» дивизии была к началу войны «на должной высоте».
Так, стоявшая в Одессе 15-я артиллерийская бригада «была к войне подготовлена хорошо».
«Пехота 15-й пех[отной] дивизии не уступала ей в выучке – словом, дивизия и полевым командованием считалась на хорошем счету – эта оценка сохранилась за ней (благодаря прочности ее кадров) до последних дней войны».
«Оф[ицерский] состав хороший, может быть, выше среднего (хорошие стоянки)». (Как уже не раз отмечалось, вакансии в части, стоявшие в больших городах, могли брать прежде всего лучшие юнкера военных училищ. – А.С.)
«[…] Унт[ер]-офицерский состав был очень хорош (исполнителен, дисциплинирован, умел держать в руках подчиненных)».
«Солдатск[ий] состав – тоже хорош». 75 % нижних чинов 15-й пехотной дивизии составляли перед войной украинцы из Таврической, Екатеринославской и северной части Таврической губернии (кроме них, были «немцы оттуда же, немного молдаван, евреев, поляков и грузин»). Хлеборобы-украинцы «были прекрасным воинским матерьялом, как воск мягким в руках хороших воспитателей офицеров и унтер-офицеров, небольшой процент среди них горнорабочих Криворожского бассейна не портил качества всей массы». Влившиеся по мобилизации запасные «не ухудшили дивизии (те же малороссы, молодняк, быстро втянувшийся в службу)»273.
4-я стрелковая бригада (штаб – Одесса)
Это знаменитое соединение, дислоцировавшееся в Одессе еще с Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., было известно всей русской армии как «Железная бригада».
Соответственно, служившие в 13-м стрелковом Генерал-Фельдмаршала Великого Князя Николая Николаевича полку, 14-м стрелковом Генерал-Фельдмаршала Гурко полку, 15-м стрелковом Его Величества Короля Черногорского Николая I полку и 16-м стрелковом Императора Александра III полку именовали себя «железными стрелками»274; так же называла их и вся русская армия.
Это не относилось к чинам числившегося с 1910 г. в составе «Железной бригады», но сформированного уже после войны 1877–1878 гг. 4-го стрелкового артиллерийского дивизиона – также стоявшего в Одессе275.
По крайней мере, к 1916 г. (когда бригада уже была преобразована в 4-ю стрелковую дивизию) офицеры «железных стрелков» «с гордостью» носили железные кольца, окаймленные белой эмалью276.
В 1915 г. команды разведчиков в 4-й стрелковой дивизии назывались «дроздами»277.
8-й мортирный артиллерийский дивизион стоял в Тирасполе.
6. Московский военный округ
Здесь стояли Гренадерский корпус и V, XIII, XVII и XXV армейские корпуса.
В начале 1910-х в Московском округе ответ генералу в строю заканчивали (вместо «Ваше Превосходительство») словами «Ваше Пр…». Бывало поэтому, что даже исправные по службе солдаты титуловали генералов «Ваше При»278…
Гренадерский корпус (штаб – Москва)
Гренадеры и в начале ХХ в. считались элитной, отборной армейской пехотой. Это подчеркивалось:
– и комплектованием ее рослыми по тогдашним меркам (хоть и не такими, как в гвардии) нижними чинами – не ниже 2 аршин 6 вершков279 (т. е. не ниже 169 см),
– и тем, что ефрейторские и унтер-офицерские нашивки на погонах («лычки») у гренадер были как у портупей-юнкеров военных училищ – не из простого белого шерстяного басона (как во всех остальных армейских частях), а из белого с алым просветом (прошитого посередине алой нитью),
– и тем, что некоторые детали обмундирования и снаряжения гренадер были такими же, что и в гвардии: обшлага – с рукавными клапанами, а поясные ремни – за исключением четвертых (бывших карабинерных, т. е. «гренадерских егерских») полков гренадерских дивизий и четвертых батальонов остальных полков – не черные, а белые (как в гвардии, за исключением бывших егерских полков и стрелков),
– и тем, что рядовые гренадерских полков именовались не «рядовой», а «гренадер»,
– и, наконец, желтым цветом погон нижних чинов. Из существовавших к августу 1914-го более чем 300 частей русской пехоты желтые погоны имели только эти 16 полков (входившие в состав Гренадерского и XXV и II Кавказского армейских корпусов).
«Желтые погоны», «красота «желтого погона»» самое позднее с 1877 г. были символом корпоративной сплоченности гренадер как прославленного боевыми заслугами элитного войска в составе русской армии280. Другим таким символом было празднование в Гренадерском корпусе дня 14 (27) мая – дня победы в сражении с поляками при Остроленке в 1831 г., победы, добытой главным образом гренадерскими полками.
Подчеркнем, что элитными частями гренадер считали не только монархи и Военное министерство, но и вся русская армия. Кадеты Владикавказского кадетского корпуса (которым тоже были присвоены желтые погоны) еще и в 1916 г. гордились своим корпусом как особо «славным»: «желтые погоны – гренадеры!»281
Элитному статусу Гренадерского корпуса соответствовало и расквартирование его в Первопрестольной русской столице – Москве.
Однако по боевой выучке к августу 1914 г. он, по оценкам современников, уступал войскам приграничных округов – по крайней мере, Варшавского и Виленского.
Так, по воспоминаниям генерал-лейтенанта А.И. Тумского, принятый им в 1912 г. 68-й лейб-пехотный Бородинский полк Варшавского округа произвел на него «более благоприятное впечатление, нежели части Гренадерского корпуса» (в 12-м гренадерском Астраханском полку которого Тумский служил долгие годы. – А.С.)282.
О том же говорил 27 ноября 1927 г. генерал-майору В.В. Чернавину и подполковник М.М. Липинский – вышедший в 1913 г. в 5-й гренадерский Киевский полк Гренадерского корпуса, но с детства наблюдавший жизнь офицеров Виленского округа, а в ноябре 1914-го переведенный в 18-й стрелковый полк этого округа: «Общее впечатление о службе в Московск[ом] в[оенном] округе – по сравнению с пограничным Виленским округом подготовка войск значительно слабее, в особенности в области полевой работы частей (этому зимой мешали и большие морозы), на строевую подготовку обращалось большое внимание, но интерес к военному делу в офицерской среде был значительно менее выражен, чем, напр[имер], в виленских полках»283.
Причину этого многие видели в том, что офицеры Гренадерского корпуса имели устойчивую репутацию «баловней города Москвы»284. В самом деле, в Первопрестольной «городская жизнь предлагала множество разнообразных развлечений; многие офицеры погружались в пучину удовольствий, и это, естественно, не лучшим образом сказывалось на выполнении ими непосредственных обязанностей»285. «Вообще, Москва, – утверждал служивший там в 1913–1914 гг. в 5-м гренадерском Киевском полку М.М. Липинский, – наложила особый отпечаток на офицерский состав полков, там стоявших, они как-то омосквичились, жили своими особыми интересами не полковыми, привыкли к удобствам и особенностям московской жизни, как-то не походили на офицеров частей в Западной пограничной полосе». Только младшие офицеры рот не успели еще «омосквичиться» и «были хороши»…
Правда, выучка солдат и унтер-офицеров в Гренадерском корпусе была, по оценке Липинского, «в общем», «хороша»286.
После мобилизации 1914 г. до 60–70 % солдат и унтер-офицеров в частях Гренадерского корпуса стали составлять запасные287. Оценки их качества различаются: так, по относящемуся к ноябрю 1927 г. утверждению бывшего киевского гренадера М.М. Липинского, прибывшие запасные были «вполне удовлетворительными», и мнение о том, что «пополнения из московского района (фабричные, вообще жители гор[ода] Москвы) оказались морально ненадежными и только понизили качество солдатского состава частей», – неверно288. Другой же бывший офицер Гренадерского корпуса считал в тех же 20-х, что мнение это как раз верно, – и приводил в доказательство тот факт,