— Ну, во-первых, не так уж и хорошо они их читают, — усмехнулся Руин. — Во-вторых… Ну, вычислят меня, дальше-то что? Дети без отца не останутся.
Марина хотела было возразить, но вдруг замолчала и запоздало кивнула, а Руин поймал её, ставший на мгновение стеклянным, взгляд.
— Не волнуйся ты. Дочку твою не тронут… Они хоть и звери, но на детей у них табу! Точно тебе говорю.
— Только не надо меня утешать, ладно?! — с неожиданным вызовом воскликнула Марина, выплеснув накопленный за последнюю неделю негатив. — Лучше скажи, что с моим мужем?
Руин ждал этого вопроса. Ждал на протяжении всей дороги сюда, но, тем не менее, оказался к нему не готов. Он молча отвёл взгляд и торопливо засобирался.
— Что. С моим. Мужем? — повторила Марина с расстановкой, подойдя к Руину вплотную и требовательно заглядывая в глаза.
В его взгляде она прочитала то, о чём не хотела даже думать — самое страшное.
— Он… Они что, убили его? — выдавила женщина бесцветным голосом.
— Нет, но… лучше бы убили.
*****
Колхозный панк-рок от «Сектора газа» долбил так, что барабанные перепонки едва не лопались.
«Сейчас меня тошнит немного, нужен мне гемоглобин», — вслед за солистом повторил Алекс, нервно пританцовывая под разудалые аккорды.
Он несколько раз измерил шагами расстояние комнаты и непроизвольно задержался около дверцы шкафа-купе.
«Ну, хоть в зеркале отражаюсь, и на том спасибо», — нервно хмыкнул он.
С покрытой стеклом амальгамы на него посмотрел мужчина в потёртых брендовых джинсах и свободной футболке с жёлтым смайлом. Уже не мальчик, но и до старости ещё далеко. Тёмно-русые волосы короткой чёлкой падают на правый бок. Зелёные глаза со светлыми густыми ресницами. Почти идеальный прямой нос. Тонкие губы. Алекс никогда не считал себя красавцем, но и от недостатка внимания со стороны женщин не страдал.
Он широко улыбнулся собственному отражению, обращая внимание на клыки, и с облегчением выдохнул: их размер не изменился. Тут же усмехнулся внутренне своим же мыслям. Подняв футболку и втянув живот, он критически осмотрел небольшие жировые отложения. Напряг бицепс на правой руке, левой проверил его твёрдость. С сожалением отметил, что уже пару месяцев как забросил тренировки.
После рождения дочери он вообще жил в каком-то бешеном круговороте: работа-дом-работа… Начальник всё больше зверствовал, а уволиться и искать другое место как-то было не с руки — ежемесячный платёж по ипотеке тому не сильно способствовал. Да и дома всё как-то шло по накатанной, не было времени даже остановиться и задуматься: «А туда ли иду? А нравится ли мне такая жизнь? А для чего, собственно, весь этот бег в колесе?».
«Зато сейчас появилось время. Только похоже, за меня уже всё решили», — невесело хмыкнул Алекс, направляясь к стоящей в углу штанге, которая в последние недели использовалась им исключительно как импровизированная вешалка для одежды.
Чтобы отвлечься от нехороших мыслей и заодно сделать что-то полезное для собственной физической формы, он решил провести домашнюю тренировку. Убрав вещи со спортивного снаряда, он добавил блинов, лёг под штангу и начал заниматься, привычно считая подъёмы. Опомнился только, когда дошёл до третьего десятка, хотя обычно с таким же весом не мог осилить больше десяти.
Композиция, зацикленная на повторе, наконец начала раздражать, и Алекс резким движением сдвинул на ноль колёсико громкости. Наступившая тишина показалась мёртвой.
В ушах внезапно зазвенело: высоко и пронзительно. Вибрирующий отзвук прокатился по телу. Алекс заткнул уши, но это не помогло — назойливый звон вгрызался прямо в мозг. А потом раздался хлопок — будто рядом прокололи большой воздушный шар.
Короткий миг абсолютного безмолвия сменился нарастающим гулом: журчание воды по трубам, звяканье посуды, шипение масла, собачье повизгивание, обрывки разговоров, чьи-то томные стоны, скрежет металла по стеклу, шорох бумаги, детский плач, ругательства, смех. Галдящий многоэтажный муравейник жил своей жизнью, издавая одномоментно сотни, тысячи, миллионы звуков различной тональности. И все они неслись на Алекса.
Стараясь не паниковать, он прислушался и понял, что может усилием воли вычленить отдельные составляющие этой гомонящей оргии. При этом одни звуки становились более громкими и отчётливыми, а другие словно отходили на задний план.
Алекс решил поэкспериментировать из выловить общего хаоса случайный разговор. Он сосредоточился на проскользнувшей в потоке фразе и потянулся за ней. К его удивлению, это удалось: он услышал отрывок беседы и даже узнал голоса соседей с девятого этажа. Сам Алекс жил на седьмом, но каждое слово было слышно так явно, будто беседовали в соседней комнате.
— Ну ничего себе, — ошарашенно произнёс он вслух и опустился на диван.
Звукоизоляция в новом доме была неплохой — строили по современным стандартам. А особой остроты слуха Алекс за собой никогда не замечал.
Галлюцинации? Или, может, я действительно… уже не совсем человек? Усмехнувшись таким крамольным мыслям, он потёр заслезившиеся вдруг глаза. Резь в них не проходила, и он раздражённо выругался — засорились контактные линзы.
Зрение у Алекса было проблемным с рождения, а по мере взросления падало с пугающей прогрессией и к тридцати двум годам подползло к отметке «минус пять». Но не сказать, что это как-то особо напрягало — очки он уже давно сменил на мягкие удобные линзы, уход за которыми вошёл в привычку и рассматривался как обычная гигиеническая процедура.
Алекс осторожно вытащил из глаз прозрачные выпуклые плёнки. И… понял, что сюрпризы ещё не закончены. Изображение медленно фокусировалось: линии, контуры предметов — всё приобретало удивительную чёткость. Лихорадочно схватив первую попавшуюся под руку книгу с полки, он распахнул её наугад и, не напрягаясь, прочитал пару строчек. И, ошарашенный, как был с раскрытой книгой, вновь опустился на диван.
Но как это возможно?! Здесь так просто уже не спишешь на галлюцинации. Явно в организме что-то происходит. Выросли сила и выносливость. Обострился слух. А теперь ещё и зрение…
Алекс нервно рассмеялся, сполз с дивана на пол и, привалившись к нему спиной, обхватил голову руками. Вот теперь ему стало по-настоящему тошно.
Он стиснул зубы, сжал кулак и с размаху ударил им в бетонную стену, выпуская пар и ненавидя себя за этот момент слабости. Руку обожгло болью, а на гладко-окрашенной поверхности стены образовалась вмятина, от центра которой тут же в стороны расползлась сеточка трещин.
Нет! Не может это всё быть правдой!
Если в организме действительно что-то меняется, то почему врач ничего не нашёл? Плохо искал? Недообследовал? С твёрдой уверенностью отправиться завтра в другую клинику, Алекс добрался до кровати и отключился, как только голова его коснулась подушки.
*****
Ночью приехал Егор.