Алекс нехотя протянул руку и замер в ожидании.
— Да расслабься ты. Хуже уже не будет, — мрачно пошутил незнакомец, ловко поддев плёнку двумя пальцами и дотронувшись печатью до раскрытой ладони Ермолова.
Её тут же обожгло острой болью.
— Чёрт! Что это?! — едва сдерживаясь, чтобы не закричать, Алекс с ужасом уставился на ладонь, в центре которой кожа начала вздуваться и краснеть, принимая форму оттиска.
Пальцы неестественно изогнулись в мышечном спазме, на лбу выступили капли пота.
— А Лорин всё так же не утруждает себя обучением, — пробормотал незнакомец, ни к кому конкретно не обращаясь.
Глава 8. Ночь в музее
Звонок сотового Алекс услышал не сразу: телефон лежал в сумке, но даже когда звуки мелодии начали нарастать, некоторое время Ермолову было не до того, чтобы брать трубку. Он смотрел на свою обожженную ладонь — боль всё ещё пульсировала внутри, отдаваясь в мозг медленно затухающими волнами. На руке чётко проступили контуры фигур, напоминающих иероглифы.
— Может, ответишь? — бросил незнакомец сухо, с презрением глядя на то, как трепетно Алекс переживает за свою конечность.
Ермолов молча потянулся к лежащей на краю стола сумке: распухшей правой рукой решил лишний раз не рисковать, поэтому мобильник надрывался ещё несколько минут, пока его владелец неуклюже копался с застёжкой.
Незнакомец состроил недовольную гримасу, во внезапном порыве привстал и ловко вырвал сотовый из рук Алекса как раз в тот момент, когда тот уже нажал на кнопку соединения.
— Он занят, — рявкнул мужчина грубо и с размаху послал телефон через весь зал, после чего продолжил сидеть так, будто ничего не произошло.
Пролетев над головами мирно беседующих за столиками людей, сотовый с треском впечатался в стену.
— Не люблю, когда отвлекают, — спокойно пояснил незнакомец.
Несколько человек обернулись на звук удара, но быстро потеряли к его источнику всякий интерес, тут же продолжив прерванные разговоры.
— Да…Ты… — Алекс поднялся со стула, переполняясь праведным гневом. — Ты разбил мой телефон!
— Разве? — Незнакомец театрально поднял брови. — Ну что ж, можешь записать это на мой счёт.
Алексу ничего не оставалось, как закрыть рот и сесть обратно. Напускное спокойствие оппонента раздражало и обезоруживало одновременно. Ругательства, рвущиеся наружу, застряли в горле. Он с сожалением посмотрел в сторону улетевшего мобильника и, проглотив возмущение, перевёл взгляд на незнакомца.
— Ну хорошо, — Ермолов постарался говорить как можно более хладнокровным тоном. — Теперь, когда соблюдены все формальности, ты уже можешь приступить непосредственно к выполнению своей части договора?
— Могу. Можешь называть меня Фарвил, кстати. — На лице незнакомца отразилось нечто, отдалённо напоминающее скептическую усмешку. — А вот и обещанное.
Фарвил положил на стол длинный магнитный ключ и с довольным видом откинулся на спинку стула.
Алекс взял вещицу и покрутил в пальцах здоровой руки, разглядывая.
— И что же открывает сей золотой ключик?
— Ну что за народ пошёл! Всё вам надо разжевать и положить в рот! — пробурчал Фарвил, явно недовольный тем, что приходится общаться с таким недогадливым собеседником. Он подался вперёд, поднёс руку ко рту и прошептал, будто собираясь раскрыть одну из страшных тайн мадридского двора: — Тебе повезло, что я сегодня в хорошем настроении. Пошли.
С видом, словно делает величайшее одолжение, Фарвил поднялся и махнул рукой в направлении выхода. Алексу ничего не оставалось как кивнуть и постараться проглотить накапливающееся раздражение.
Словно извиняясь, он бросил: «Минуточку», добежал до места крушения сотового, подобрал его уже не работающие останки и поспешил за новым знакомым.
Несколько посетителей кафе заинтересованно повернули головы, но едва только их взгляды пересеклись с холодным взором Фарвила, люди тут же отвернулись, склонив головы над тарелками и стаканами.
— Далеко нам… вообще? — чуть запнувшись, поинтересовался неудачливый журналист, когда они вышли из кафе и направились вдоль по улице.
— От дальней дороги ноги ещё ни у кого не отваливались, — философски ответил Фарвил.
Дальнейший путь они проделали молча, хотя у Ермолова и крутились в голове вопросы в столь большом количестве, что удивительно было, как они не высыпались под давлением друг друга.
Спустя примерно полчаса спутники оказались на узкой улочке, застроенной вросшими в землю частными домами. День клонился к сумеркам. Пошёл косой мокрый снег.
— Проклятье! — прервал затянувшееся молчание Алекс, когда особо меткая капля попала прямо в глаз. — Долго ещё?
— Что, уже устал? — не оборачиваясь и не сбавляя шага, бросил Фарвил.
— Да к дьяволу усталость! — воскликнул Ермолов, выпуская накопленное раздражение. — Не ты ли говорил про препарат и два часа?!
— Ах да, совсем забыл… тогда действительно есть смысл поторопиться, — издевательским тоном ответил проводник. — Кстати, мы пришли.
Он махнул рукой на маленькое двухэтажное кирпичное здание в конце улицы.
— Что — Фарн там?
— С утра был там, — лениво почёсывая подбородок, ответил Фарвил. — Замок сломан, работает только магнитный ключ. Охраны нет. Дерзай, юноша.
Фарвил хлопнул Ермолова по плечу и размашисто зашагал в обратном направлении.
— Стой! — изумился Алекс. — Ты куда? Мы же договорились…
— Что тебе опять не так?! — Фарвил резко развернулся, и в глазах его сверкнул огонь ярости, от которого по спине Алекса пробежали мурашки. — Я дал тебе ключ, довёл до дверей. Иди и возьми! Или ты думаешь, что я тебе на серебряном подносе должен Фарн вынести и ещё хлеба с солью в придачу?
— Н-нет… — Алекс начал заикаться.
— Тогда советую поторопиться, в конце концов, за тобой ещё долг, а с мёртвого тебя спросить его будет затруднительно. Но не невозможно.
Алекс сглотнул и обернулся посмотреть на здание. Ничего особо примечательного: входная дверь по центру, по два окна направо и налево. Наверху, соответственно, пять окон. Свет нигде не горит, кроме тусклой лампочки под козырьком.
— Послушай, а… — Алекс вновь повернулся к Фарвилу, но за те пять секунд, что он рассматривал дом, его проводник успел исчезнуть, словно его и не было.
Как сквозь землю провалился.
— Тьфу! — Алекс от души сплюнул, щедро присовокупив к этому несколько нецензурных слов.
Раздражение не унималось, но теперь к нему присоединились нетерпение и страх. Воровством Ермолов никогда не занимался. До сегодняшнего дня. Ведь врываться в чей-то дом, имея планы взять одну не принадлежащую тебе вещь — чем это ещё могло быть, как не кражей? Да ещё и со взломом.
— Интересно, — мрачно пробормотал он, делая неуверенные шаги вперёд, — на сколько за такое сажают, на пять лет, на десять?
Ответа ему дать никто не мог, да и вопрос был больше риторическим. На входной двери висела жестяная табличка-вывеска:
«Архивное хранилище районного