Тео перевел взгляд на верхнюю часть трибун. На самом верху стоял круглолицый невысокий колдун в праздничной светлой мантии, одновременно похожий на Невилла и на распорядителя, его кузена — видимо, именинник. Он изящно проводил к месту на верхней части трибун пожилую колдунью с явно нездоровым лицом, одетую во всё чёрное.
— Это мисс Блэк, — прошептал Невилл. — Дядя не верил, что она прибудет, ведь она так враждовала с прадедушкой и прабабушкой, но они как раз не смогли…
Тео подумал, что завидует Невиллу, у которого так много родни.
— Ого! Это же профессор Макгонагалл! — прошептал Дин.
Действительно, покрасневший юноша-распорядитель провёл профессора и декана Хогвартса до одного из мест на верхней части трибун. Профессор, вопреки своему школьному облику, была одета гораздо менее строго, а её остроконечная шляпа переливалась и блестела на солнце.
Среди других гостей, которых разглядели ребята, были и профессор Флитвик с супругой, и профессор Спраут, и несколько других преподавателей из Хогвартса, разные чиновники Министерства, несколько явно квиддичных звёзд, судя по их походке, и, конечно, сам Альбус Дамблдор.
Напротив трибун, словно по волшебству, вырос небольшой деревянный помост, на котором тут же возникла колдунья средних лет.
— Добрый день, дорогие гости! Сегодня мы празднуем день рождения, юбилей моего неповторимого наставника и руководителя, внештатного преподавателя магического университета Сорбонны, кавалера Ордена Мерлина второй степени, семьянина, чистокровного мага и обладателя лучших качеств, лорда Элджерона Лонгботтома!
Гости, а вместе с ними и ребята, воодушевлённо захлопали.
— Прежде, чем я передам слово юбиляру, хочу рассказать программу сегодняшнего праздника, пусть для многих она и не является сюрпризом.
Женщина перечислила последовательность заездов — три на гиппогрифах, скачки, бега и конкур, три на фестралах — два заезда скачек (трёх- и пятилетние фестралы) и так же конкур, и отметила, что завершится программа свободным соревновательным залётом всех желающих, у кого есть лицензия на полёты на метле (в этом месте гости рассмеялись), по трассе забегов с призовым фондом двести галлеонов.
— Наконец, приглашаю и передаю слово юбиляру, лорду Лонгботтому!
Гости зашлись овациями. Хлопок на трибунах — Тео подавил желание заозираться, как это сделал Артур, — и вот старик в щегольской мантии уже стоит на помосте. Сняв залихватским движением шляпу, он, словно по волшебству, достал оттуда невероятно красивый букет каких-то волшебных цветов, тут же распустившихся всеми цветами радуги, который и вручил женщине. Гости зааплодировали.
— Сонорус, — проколдовал он. — Дорогие мои гости! Друзья, коллеги и соратники! Я так счастлив видеть весь цвет Магической Британии, всех моих родных и друзей сегодня здесь, на празднике в честь моего юбилея! Я не буду лукавить, зная смущение многих из вас — ваше появление здесь — это уже подарок для меня, потому не нужно думать, как преодолеть эту неловкость. Ну, и… после нашего маленького торжества и гонки будет банкет!
Гости зааплодировали вновь, ещё более рьяно, чем во все предыдущие разы.
С ещё одним хлопком пожилой маг, показывая свою удаль, вернулся на место. Слово взяла давишняя женщина, всё ещё обнимая букет цветов, подаренный юбиляром.
— Итак, гран-при Суффолка в честь юбилея лорда Лонгботтома объявляется открытым! Спонсором первого заезда является семья Огден из Суффолка — лорд Лонгботтом благодарит их за содействие в организации и желает всяческих успехов на новых рынках!
Пока женщина-распорядитель перечисляла имена жокеев, их цвета и клички гиппогрифов, Тео с грустью размышлял, что когда-то так выступал и его собственный дедушка. Лонгботтомы были большим родом, теперь он осознавал, что их состояние было вряд ли меньше, чем у Малфоев или Монтегю, просто вели они себя пристойнее.
Наконец, к первому заезду всё было готово, и распорядительница, пожелав удачи девятерым наездникам и посоветовав зрителям не стесняться эмоций, дала старт — прозвучал громкий удар гонга, и девять гиппогрифов ринулись вперёд.
Не сговариваясь, ребята стали болеть за гиппогрифов, выступавших в цветах их факультетов. Первым чертыхнулся Арчи — жокей Аккерли вылетел из своей колесницы, когда его гиппогриф по какой-то там кличке, Тео не запомнил, взял слишком высокий угол взлёта.
Толпа гостей гомонила, над трибуной стояли громкие крики, почти каждый болельщик (оглядевшись, Тео увидел надсадно кричащую, прикованную взглядом к соревнующимся гиппогрифам, Макгонагалл) выкрикивал что-то в поддержку гонки… Тео даже немного захлестнула всеобщая эйфория.
Первый круг, второй, третий — вот уже меньше половины участников в строю, и, наконец, финиш, где первым стал оторвавшийся за полкруга до конца темнокожий жокей по фамилии Пиритс, выступавший в цветах Райвенкло.
Гости разразились аплодисментами, а лорд Лонгботтом с энтузиазмом пожал руку победителю и одарил его лавровым венком вместе с бутылью огневиски.
Второй заезд отличался тем, что жокеи уже были наездниками, то есть соревновались, сидя на спинах гиппогриффов. Это был более опасный вид гонок, скачки, как подсказал сидящий за ребятами старик, мистер Дож, как к нему обратился Невилл.
Тут тоже были объявлены разные жокеи и их питомцы, некоторые из которых повторяли участников первого заезда. Глядя на то, как нервно вели себя гиппогрифы, Тео невольно подивился тому, каким мужеством обладал дедушка — а юбиляр, меж тем, громогласно объявил, что хотел бы вновь вернуться в юность, где они с Холлиделлом, Пиксом и Ноттом (мужчина с усами, сидевший через проход от ребят, скривился и буркнул что-то про отца, могилу, законы и безрассудность) покорили Британию на гиппогрифах.
Наконец, был дан старт — и уважение Тео к деду увеличилось ещё сильнее. В итоге первый круг (хотя он и в целом был один) из двенадцати наездников закончили семь, а остальные либо свалились, либо улетели вообще невесть куда. Один из гиппогрифов промчался в паре футов от голов зрителей, разразившихся бурными криками по поводу неумения, свойственного наезднику. Если без ругательств.
Сидевший рядом с Невиллом Дин, когда заезд кончился, повернулся к ним с Арчи.
— Вы знаете, парни, это круто, конечно, но… давайте через неделю сходим на Формулу-один, а?
От выражения его лица все, даже Невилл, который был не в курсе нашего обсуждения до того, рассмеялись.
Заезд взял ни кто иной, как аврор Руфус Скримджер, который, лучась довольством, принял из рук Лонгботтома бутылку вина из собственных виноградников Лонгботтомов.
Конкур на гиппогрифах оказался наиболее скучным действом. Маги с Ближнего Востока и вовсе стали выкрикивать явно не самые одобрительные слова,