– Нет решения, – читая меню, ответил сыщик. – Мало того, наместник требует не трогать призраков.
– Он в курсе, что за это могут посадить? – возмутился Данил.
– Его не посадят, – показав официанту, что приготовить, Леон продолжил, – он часть системы контроля за магией. Убей наместник хоть дюжину людей, но при исполнении, будет оправдан.
– Он и меня собрался убивать? Может, правда прислать наряд в эту контору?
– Тут другой уровень магии, Данил, – грустно заметил сыщик. – Нам надо придумать, как сохранить жизнь ребенку и наполнить сферу.
– Да никак, – съязвил Веррле.
В этот момент принесли котлеты по‑киевски и клюквенный морс. Леон и Данил не стали пользоваться магией, а решили добраться до мадам Лемм на автобусе. Последние деньки апреля, солнце и надежный, как часы, автобус. Одно неудобство – до отправления рейса час с небольшим, поэтому дегустация местной кухни была как никогда к месту. Впрочем, еда оказалась невкусной: перемороженное филе, горечь масла, только морс сносный, приготовленный из ягод, а не порошковый субстрат.
– Выплюнь эту гадость, – собрав в салфетку недожеванную котлету, возмутился Леон. – Это нельзя есть без зелья безвкусия.
– Что за зелье? – с улыбкой спросил Данил, продолжая жевать. – По мне, немного пересушенная котлета, но в целом съедобная.
– Когда учился в академии магии, – Леон сделал большой глоток морса, – студенты, чтобы не вырвать на уроке по зельеварению, потому что большая часть зелий дрянь редкостная, перед дегустацией делали глоток зелья безвкусия: перец, лимонный сок, ваниль и соль. Рецепторы выключались – пей любую гадость, полчаса никакого вкуса.
– Забавный метод, – рассмеялся Данил. – Слушай, а есть от запахов? А то Фиолент вечно недоволен человеческим. По мне, так обычный телесный, если потрудился, то да, пахнет потом. Но ему все воняет даже после душа, и дезика. Есть такое зелье для эльфов?
– Ты гений! – задумчиво ответил Леон. – Вот оно, решение! – радостно вскрикнул гном‑лепре‑ кон, – Зелье перевоплощения, мы сможем подменить мальчика, а золото не даст умереть.
– Подменить?
– Как же я сразу не додумался. Рецепт Анны‑Марии идеально подходит, – положив человеческие деньги на стол, сказал сыщик.
– Я еще не доел, – с набитым ртом ответил Данил.
– Выплюнь эту дрянь, придем домой, распоряжусь приготовить настоящие котлеты. Идем, началась посадка на наш рейс.
По левой стороне, седьмое и восьмое места. Данил сел возле окна, а хозяин накрыл шляпой лицо, погрузившись в раздумья. Автобус тронулся, до пункта назначения два часа дороги…
Но давайте пропустим дорогу и сразу перейдем к вечеру злополучного дня. Так вот, создав сеть невидимых коридоров в квартире Китовых, мы, по сути, переехали к ним жить. И если домработница могла присматривать за мальчиком не прячась, то мне, Леону и Данилу приходилось куковать в кармане жизни.
– Я не знала про ту девочку, – покраснев, ответила Анна‑Мария и тут же, отодвинув пустую тарелку, добавила: – Вы же не позволите мальчику умереть?
Так и хотелось крикнуть: «Позволим. Намеренно создадим черное золото, а всех свидетелей убьем. Хозяин же лепрекон, порождение темной магии! Как наши предки, будем наживаться на людях». Да, именно так поступали лепреконы много веков назад. Заключали договор с человеком и сразу после создания монеты убивали беднягу. Плюс такого золота – быстрое создание монеты, минус – ей может пользоваться каждый, если, конечно, заберет у владельца.
– Фиолент, свари нам кофе, – вчитываясь в контракт, попросил сыщик.
Хорошо, что на кухне никого не было. Накрыв газовую плиту карманом жизни, я уменьшил огонь, налил холодную воду в турку, добавил сахар, свежемолотый кофе. Пенка поднялась, и я выключил газ. Аккуратно разлив в кружки напиток, добавил в чашку хозяина корицы и, уверенно сжимая разнос, побрел по карману жизни в комнату мальчика.
– Данил подал идею, – почему‑то посмотрев на меня, начал хозяин. – Однако мадам Лемм утверждает, что рост и вес имеют колоссальное значение.
– Нужно побыть некоторое время человеком, – сухо сказала эльфийка, оценивая мой рост.
– Человеком? – от удивления я чуть не уронил разнос. – Ваш кофе.
– Спасибо, – кокетливо протянула руку эльфийка.
– В связи с новыми обстоятельствами я признаю, что совершил ошибку, – стал объяснять Леон.
– И мне так неловко, что я втянула вас в это дело, – краснея, перебила его Анна‑Мария, – поэтому обещаю достать все необходимые компоненты для зелья. Мой двоюродный брат торгует редкими ингредиентами, уже завтра все будет в наличии.
– Почему я?
– Только ты можешь управляться с золотом, а оно понадобится, чтобы замедлить процесс смерти. Но не волнуйся, – уверенно ответил Леон, – золота хватит на несколько часов бальзамирования, чтобы удержать оболочку и сохранить тебе жизнь. Мы будем рядом и, как только сфера наполнится, вытащим тебя.
Мне доводилось перевоплощаться, и это не проблема. Мы с хозяином не раз проделывали такой трюк, но вот чтобы меня убили в таком виде – это впервые.
– А золото поможет сохранить сознание? – дрожащим голосом спросил я.
– Да, – уверенно ответил Макдаффи.
– Главное, успейте им воспользоваться, – как‑то не по‑доброму заметила эльфийка.
– Не волнуйся, мы будем следить за всем из кармана жизни, – дополнил ее Леон.
– Поймите, Фиолент, вы идеально подходите на роль ребенка, рост, телосложение – все будет играть на образ, – продолжила Анна‑Мария. – Я бы сама хотела попробовать этот фокус, но работаю у них домработницей.
Они еще долго уговаривали меня, доказывая необходимость перевоплощения.
На следующий день, когда все ингредиенты плюс обязательные три компонента человеческой плоти были получены, эльфийка и гном‑лепрекон сварили зелье. Темно‑зеленая жижа, воняющая тиной и гнилью, меня чуть не стошнило от первого глотка. Минута на разгонку зелья, и поверх моей кожи наросла человеческая.
Вот так сбылся мой самый страшный кошмар, я стал человеком. Все понимаю, перевоплотиться в мальчика восьми лет – вынужденная мера, но почему нельзя взять долговязого? Нет же, ему и тут повезло. На его рост требуется в четыре раза больше зелья. Где справедливость? Это первое, а второе – я совсем не понимаю, как быть естественным с матерью ребенка. Та все время меня изучает, интересуясь, в порядке ли я, был ли приступ… Это невыносимо! Так и хочется закричать:
«Конечно, не в порядке!» Я говорю, как