Видимо, для холодца.
— Ну, Миша! Даёшь! — восхитился Леонид. — И как всё успел только?
— Как? Руками, — смутился оборотень. — Когда жил много — иногда даже зубами.
— Зубами? — удивился хозяин лавки.
— Да шучу, — понял, что сболтнул лишнего оборотень. — Увлёкся я, Леонид. Погрузился по самые уши в работу. Молодость вспомнил, чего уж там.
— Мясником был? — прикинул хозяин мясной лавки.
— Ага, ещё каким, — не стал вдаваться в подробности оборотень.
Всё-таки битвы, воины и сражения не обходили его стороной. Но это когда было? А теперь он семейный. Остепенился. И чью попало кровь уже не проливает. Лучше пальцем показать на врага и для верности адрес узнать.
Михаэль вытер рукавом рот. Часть крови была на лице. Если спросят, то можно сказать, что попала при разделывании. Ну а что порой покусывал или облизывал тушки — молчок. Главное следов не оставить натуры медвежьей.
Не мёдом единым жив косолапый!
В качестве премии хозяин лавки вручил Михаэлю целый окорок, обмотав его в плотный картон, а затем положив в большой пакет с ручками.
— Вот спасибо!
— А собачка у тебя есть? — дружелюбно поинтересовался хозяин, посматривая на копыта на столе, как на потенциальный неликвид.
— Конечно! Самая здоровая в городе, — припомнил адского пуделя Михаэль. — Жрёт как прорва.
Хозяин тут же насобирал целый мешок и «для собачки», протянул.
— Понимаю. Держи копыта. Собаки они те же звери.
— О, Пукс обрадуется, — заметил Михаэль и добавил смущённо. — А можно я… кровь заберу?
— Это ещё зачем? — не понял Леонид, посматривая на сухие дырочки в полу.
Обычно кровь стекала сразу в канализацию, но теперь у стола стояла пятилитровая пластиковая канистра из-под воды, и всё разделанное и оттаявшее собиралось в неё.
— Да жена из крови такие блюда делает — закачаешься, — ухмыльнулся оборотень. — Одна кровавая колбаса чего стоит.
— Молодец, хозяйственная. Бери, конечно, — обрадовался хозяин. В основном тому, что лишний раз убираться не придётся. — Смотрю, нормальная семья у тебя. А то всё веганы и вегетарианцы вокруг одни. Обложатся травой и хоть трава не расти.
— Кто это? — удивился Михаэль. — Зачем травой? Болеют чем-то? Или так, для маскировки?
— А кто их знает? Когда одуванчиками питаются, ещё адекватные. А зимой бледные, что моль.
— Но одуванчики же цветут всего месяц, — прикинул медведь.
— Потому и не хватает на год витаминов и прочих микроэлементов. Не говоря уже о белке. Странные эти антишашлычники! — усмехнулся Леонид и присмотрелся к подопечному, тщательно сцеживающему кровь в пятилитровую пластиковую канистру. — А ты откуда будешь?
— Да я издалека приехал. Там с таким строго, — ответил Михаэль и разъяснил, перехватив взгляд. — Строго нет. На севере не растут одуванчики. Или ты ешь мясо или мясо ест тебя. Можно даже не сразу.
— А, райское местечко похоже. Глубинка-а-а, — протянул Леонид. — Охота? Рыбалка?
— Конечно. Северная стать! — с ноткой ностальгии ответил Михаэль. — Без мяса и рыбы никак. Иначе не выживешь.
Он собрал в руки пакеты и канистру. Вот она нормальная заработанная плата. Но на самом деле копыта предназначались прежде всего не Пуксу, а малышке Маре. Зубки поточить. Но об этом отец семейства благоразумно умолчал.
Пуделю, конечно, тоже перепадёт… если сумеет отнять. В семье должна быть здоровая конкуренция. Дочка так просто с лакомствами не расстанется. Тоже микроэлементов не хватает. Всех пауков в доме поела.
Рынок находился совсем рядом с домом. В десяти минутах пешего лёгкого хода для оборотня. Для простого смертного, конечно, подольше будет — полчаса. Но это они просто полжизни в лесу не жили и ходить как следует разучились. Трусцой.
Гуляя по округе, Михаэль вообще не собирался сегодня трудоустраиваться. Просто отправился разведывать местность следом за пунктом сбора крови. И начал засветло разнюхивать обстановку, чтобы не так многолюдно.
Так медведь и унюхал запах свежего мяса. Ещё тёплого, такого манящего. Чуть нос в медвежий не превратился. Острое обоняние не позволило пройти мимо рынка, где пахло манящей тухлятинкой. Лакомство для медведей. Это каждый знает.
Обоняние буквально втащило Михаэля в небольшой павильон. Но вместо мяса оборотень увидел лишь одного печального человека с маленькими усиками. Уже засветло он вовсю трудился над разделкой. Да получалось у него откровенно плохо.
Ручки коротковаты, слабоваты. Но он не сдавался. Лишь вздыхал и говорил: «Да где же он? Да как же так? Платишь им, платишь, а они не работаю и не работают!»
— Мужик, помочь может? — поинтересовался ещё Михаэль.
— Ну… ты вроде мощный, попробуй с топором, а? — даже не думал отказываться хозяин лавки. — Мясник на работу не вышел, хоть самому бери и руби.
Вот так и выяснилось, что разделывать гость умеет. К тому же привезённые тушки уже таяли, а холодильник забит старым подвозом.
Оборотню же как? Только дай волю порубить. Раньше делал это за честь клана. Потом — за семью. Дальше по инерции.
Конечно, оборотень взял тесак и сразу показал высокий профессионализм в разделочном деле. Да так, что его приняли без документов, а про прописку поверили на слово. Ещё и уговаривали приходить каждый день. А с ночи. Засветло.
Для старшего Адова лучше графика не было.
Уже собираясь на выход с мясом, канистрой крови и мешком копыт, Михаэль вдруг заметил краем глаза, что у хозяина мясного павильона ухо в рыжей шерсти.
Шерсть обычно торчала из ушей у стариков. Но владелец мясного бизнеса на старика не походил.
Опустив все честно заработанные «дары», оборотень повернулся и спросил:
— Леонид Львович, ты ведь… из наших?
— Их каких это…ваших? — испугался хозяин и даже осмотрелся, словно в небольшой разделочной могли быть посторонние.
— Ну… тех, кто оборачивается, — сделал ещё одну попытку Михаэль.
Леонид плотно закрыл дверь в помещение, предварительно посмотрев, а не идет ли кто? Лишь потом ответил вполголоса, подойдя вплотную.
— Я… из наших.
— А я знал. Почуял, знаешь ли! — обрадовался оборотень. — Есть в тебе что-то такое… нечеловеческое. Приятное даже.
— Я потомственный оборотень, если ты об этом, — наконец признался Леонид. — Я ведь тоже почти сразу понял, что ты из медвежьих. Столько расчётливой силы в руках нет ни у одного тяжелоатлета. А к крови равнодушен, хоть