— Какие ещё Пуксы? Вы мне урок сорвали! — взвизгнула учительница то ли гусю, то ли Даймону, то ли вернувшемся Сашке Сидорову, который пробежал круг по коридору. — К директору все пойдёте!
— О, вот он то мне и нужен! — заявил Даймон. — А вы не проводите?
— Так, лысенький, я тебя не знаю, но ты тоже пойдёшь, — добавила учительница грозно. — Ты вообще с нашей школы? Почему у тебя портфель Сидорова?
— Бартер, — пожал плечами Даймон и уже хотел указать на гуся, как на товар.
Но тут гусь Шрёдингера неожиданно сам высказал личное мнение. Вследствие чего ущипнул математичку за лодыжку.
— Ай! Пусти! Пусти-и-и! — побежала она по коридору.
Демонёнку пришлось бежать за ними, пока Сидоров решил, что учительница бежит за ним.
Так они и бежали паровозиком по направлению к директору.
Тогда демонёнок и понял, что сорванный урок — это искусство, которое он освоил в школе в первую очередь.
Глава 15
Почти ремонт
Паркет укладывался сам собой. Маленькие дощечки аккуратно состыковывались, образуя стройный рисунок. Можно было заподозрить, что дело в волшебстве. Вот только напольное покрытие самое обыкновенное, разве что очень старое.
— Сдается мне, паркет был содран с полов особняка позапрошлого века перед тем, как тот окончательно рухнул, — обронила Блоди, лениво помешивая ложкой чай.
— Не без помощи некоторых, конешно, — пробурчал Топот. — Сердешно каюсь! Но нам нужнее. В те годы я был юн и неопытен. Так што простительно. Ну а што за это из домовых попёрли, так кто среди прорабов не без греха? Работа такая. Скверная.
Больше чердачный предпочитал не рассказывать, откуда в квартире появились новые материалы. Кто прошлое помянет — тому глаз вон, а кто на домовых сопрёт — оба.
Сначала Топот выложил камин с трубой. Тот гордо выпускал на улицу колечки дыма, пугая бабу Нюру на предмет пожаров в доме. Но сколько бы та не звонила по горячему номеру, ей говорили, что труб в хрущёвках не бывает. Не слушая возмущённых объяснений, пожарные бросали трубку.
Чердачный был доволен своей работой. Всего то и требовалось, что утащить с ближайшей стройки кирпичи. А каков итог? Красота! Сиди в кресле-качалке, смотри на огонь и чай пей.
Лучше, чем сидеть на дырке, свесив ноги с крыши.
Тем более, что все эти скверные дыры в крыше чердачный Топор заделал следом. Чтобы демонёнку на макушку не капало. А после чердачный принялся укладывать паркет во всех комнатах. Его он притащил из собственных закромов на крыше. А то пускают туда всяких гастербайтеров, а зачем — сказать не могут. Так хоть стройматериалы от них полезные остаются.
А вот кирпичи появились от материалов со стройки через дорогу. Люди вкладывали в строительство много, да многое пропадало без толку.
— Сейчас кирпиши делают уже не такие, как раньше. Но што есть, то есть, — признался чердачный. — Я смотрю, один охранник взял. Другой строитель взял. Третий с проверкой приехал, взял. Дай думаю, тоже возьму… ну и набрал на печку за ночь. Шего им жалко, што ли?
Топоту было в радость постучать молотком или поскрипеть пилой. Ведь на работе его поили сладким чаем. Сёрбая с кружки и запивая мёдом чашку, он мог вести долгие беседы с хозяйкой.
Она даже отвечала. А это уже диалог получался, где оба могли разговаривать. Раньше же всё больше людей пугал немытой шевелюрой или проводкой хрустел, играя с проводами за стенкой от нечего делать.
Собеседник во время работы был важен маленькому рабочему, как никто другой. Он так устал говорить людям: «почини, сделай, отремонтируй».
Хоть бы один ответил. Только мужиков грязных вызывали. Те делали работу бездушно, брали много денег и уходили с кислой миной, как будто недодали. А ему потом переделывать приходилось, душу вкладывать. Капает? Так от души пусть капает! По шву расходится? Так как следует пусть разойдётся.
Работы много. Вот и сейчас после очередного чая Топот раскачивался на люстре, зацепившись ногами как обезьянка, и активно махал руками. Со стороны казалось, что он просто хулиганит. Но на самом деле пониженный за кражи и прочие заимствования в звании домовой был занят важным процессом — чердачный дирижировал укладкой паркета.
Он всегда колдовал, когда уставал стучать и пилить. Вот и в этот раз дощечки слушались беспрекословно, пока руки отдыхали. Раз, два, три — ряд готов. Раз, два, три — другой.
Вскоре последняя дощечка заняла свое место.
— Ну-с, хозяйка, — выкрикнул Топот. — Работу принимай. Шайку наливай. Денег не надо. Разговора достатошно. Спрашивай, да всё расскажу. Всё покажу.
Блоди свернула коврик для йоги, тщательно стряхивая с него крошки от печений, подлила работнику чаю. Затем подошла к старинному зеркалу в тяжёлой бронзовой раме. Внимательно осмотрела свою фигуру на предмет убавления сантиметров и ударила по поверхности.
Зеркало сказало «ай» и поспешно занизило талию, а хозяйка удовлетворенно кивнула:
— Ничего личного, просто фитнес, да? — уточнила вампирэсса.
— Да-да, ты сегодня в форме, — буркнуло зеркало. — Просто я чего-то проморгала. Зрение уже не то. Возраст, сама понимаешь. Ты ведь убрала подальше молоток, как я просило?
Блоди улыбнулась довольная. Тренировка пошла на пользу. Чего так все эту йогу ругают? Под чай с печеньем вполне себе получается валяться в позе мёртвого.
Развернувшись, хозяйка уже собралась покинуть комнату, как позади кто-то презрительно хмыкнул. Блоди повернулась к зеркалу, отражение запоздало вновь округлило бока.
Вампирэсса погрозила ему кулаком:
— На помойку и без трещинок пойдёшь!
Отражение повторило жест, но при этом изобразило в руке пончик.
Блоди тяжко вздохнула. Зеркало отлично знало, что угрозу свою вампирэсса не выполнит. Просто ни в каком другом зеркале она отражаться не могла, так как вампирам смотреть на себя не полагалось. Больно красивые. Вот и приходится терпеть эту старинную вещицу с гадким характером.
А как посмотришься — одно расстройство.
Собственно, и фитнесом Блоди занялась только из-за подколов отражения. Нравилось зеркальцу добавлять ей всё больше и больше складок в области талии. Особенно после тайных ночных трапез, о которых бока как раз были в курсе.
Говоря детям, что отправляется на охоту, вампирэсса отправлялась украдкой к холодильнику. И там действительно раздавались звуки, как будто на охоте. А на следующее утро зеркало не унималось, припоминая