На третью ночь Мейер приснился мне снова, но сон был настолько зыбким, что скорее напоминал рисунок акварелью на поверхности воды. Вроде что-то перетекает и плавает, но разобрать ничего невозможно. То ли дыня с кокосами, то ли девица с косами, то ли кошка с поло́сами. Кажется, бывший жених что-то пытался мне сказать, но я ничего не поняла. Попыталась обнять его, но он словно таял в руках, как самое непослушное на свете привидение.
А на четвёртую ночь от Мейера остался лишь размазанный, едва угадываемый силуэт.
Утром перед прилётом я проснулась с ощущением, что меня с бывшим женихом больше ничего не связывает. Ощущение отдавалось в груди тянущей тоской. В общем, в борьбе за женскую независимость я отчаянно проигрывала. Это на словах всё хорошо и легко, а на деле сталкиваться со всеми реалиями нового мира не хотелось совершенно.
Есть у меня подружка, хорошая, в общем-то, девчонка, но только достала немного с этим своим «я всего добилась сама и полностью финансово независима». Оно, конечно, бесспорно: совмещать работу и учёбу, да ещё и жить отдельно от родителей непросто. Вот только на работу помог устроиться дедушка, а квартира досталась в наследство от прабабушки и была отремонтирована родителями.
Поди попробуй быть финансово независимой, когда из жилья тебе светит разве что коробка из-под холодильника, а на работу берут исключительно мастеров на все руки с десятилетним опытом, но за три копейки. Я, безусловно, подрабатывала, но этого едва бы хватило на съём коммуналки в Новокукуево. А теперь вот у меня ни вещей, ни связей, только некоторое количество странных купюр с неизвестной покупательной способностью и корзина с фруктами. А фрукты я умела грамотно инвестировать только в жировые накопления, оплату которыми почему-то нигде не принимали.
Однако раскисать себе не позволила.
Соберись, Елизавета Петровна, у тебя ещё свекровище по щам не получило. И вообще, ты в новом чудесном мире, обещающем здоровье, долголетие и очереди местных красавчиков к твоему порогу. Не самый плохой расклад, если разобраться.
На площадку аэровокзала в Файмарге я спускалась полная мрачного оптимизма и завышенных ожиданий в сфере «ничего хорошего».
Но пёстрый Файмарг мне понравился. Не в пример построенному по линеечке Листаматуру, этот город петлял улицами, насколько хватало взгляда. Огромный четырёхэтажный аэровокзал возвышался над расположенными в центре небольшими особняками. Повсюду кипела жизнь. По площадям бродили компашки преисполненных своей важности юношей, пахло жжёной карамелью и морозцем, почти на каждом доме красовалось по вывеске. В одних заведениях торговали булочками или бакалеей, во вторых шили одежду или обувь, в третьих – кормили и поили раскрасневшихся посетителей. Обычная жизнь обычного города. Я подхватила полупустую корзину, в которой лежал лишь несессер. Деньги благоразумно спрятала за пазуху, потому что я, конечно, вилерианка и всё такое, но интуиция подсказывала, что раз тут воруют даже девушек, то концепция воровства денег этому обществу тоже прекрасно известна. Да и пачечка была не настолько большая, чтобы не уместиться.
Спустившись с взлётно-посадочной площади аэровокзала на улицу, я погрузилась в суматошный мир центрального района города. Чем дальше от центра, тем выше здания. Просторные пешеходные улицы заполнены людьми, вокруг много мужчин, но и женщины попадаются. Улыбчивые, довольные вилерианки, чаще всего беременные или с детьми. Не менее довольные папаши гордо носят секвины на лбу и отпрысков на шее, попадаются и такие, у кого на плечах сидят сразу двое. Хотя с такими плечами – неудивительно, там и жена может с комфортом разместиться, и даже для тёщи место останется.
Большинство гуляющих одеты в цвета разных кланов, с сильным преобладанием белого и жёлтого, но попадаются люди, отдавшие предпочтение серым и чёрным тонам. А некоторые и вовсе одеты в нарочито пёстрое и яркое, когда на квадратный дециметр ткани приходятся все цвета радуги разом. Такие нарядные вилерианцы и вилерианки бросались в глаза в любой толпе. Что означает эта одежда? Отрицание любого клана? Принадлежность к свободному Файмаргу?
Я бродила по незнакомому городу, пока корзина не начала оттягивать руку. Зацепившись взглядом за отельную вывеску, зашла внутрь трёхэтажного особняка с остроконечной крышей. Мне навстречу кинулся крайне приветливо выглядящий швейцар. Настолько приветливый, что вцепился в мою корзину и попытался отобрать. Я за своё единственное имущество была готова биться до последнего вздоха. Вздоха швейцара, естественно. Так что корзину не отдала, потянула на себя. К счастью, до драки дело не дошло.
– Сарга́р, отпусти уже! – вмешался моложавый коротко стриженый портье, и ретивый швейцар наконец отлип от моей корзины. – Чудесного вечера! Чем могу быть полезен вам, прекрасная кона?
– И вам чудесного вечера. Скажите, пожалуйста, а сколько стоит номер на ночь? И на месяц? И что входит в эту сумму? – улыбнулась я ему.
– Полный пансион обойдётся вам в сто пенингов в день, а в месяц со скидкой всего три тысячи пенингов, – вышколенно улыбнулся администратор отеля.
Что-то странная какая-то скидка. Но при взгляде на большой висящий у выхода календарь, я выяснила, что в месяце тут аж сорок дней, поделенных на пять недель. Хм. Знать бы ещё, сколько у меня этих самых пенингов… Квадратные местные купюры не имели ни номинала, ни надписей, отличались только цветом и тиснениями, изображающими животных и цветы. И как понять, какого зверька на что можно поменять?
– Это дорого? – неуверенно спросила я.
– Средне, – признался портье. – Но могу сделать скидку, если вы обязуетесь ужинать в общем зале. И остановитесь на целый месяц… Две тысячи пенингов! А это уже дёшево. В такую сумму вам обойдётся халупа в каком-то захолустье.
Разумнее было бы пойти и поузнавать ещё, но рядом отелей я не видела, уже порядком устала от прогулки, а на улице начало темнеть, поэтому решила сделать типичную для любого путешественника глупость: остановиться в первом попавшемся отеле.
– Могли бы вы дать мне ваше удостоверение личности?
– С ним всё сложно, – призналась я. – Все мои вещи пропали при крушении дирижабля. А из документов только вот это.
На справку от «Воздушного пути»