Кстати, именно в это время придумали секундную стрелку. Это прямая метафора тому, что жизнь мимолетна. Мир динамичен, подвижен, иллюзорен.
Или, как написал тот же Шекспир, «Весь мир – театр. В нем женщины, мужчины – все актеры»[10].
Vanitas. Натюрморт художника XVII века
Экстаз святой Терезы, скульптор – Джованни Лоренцо Бернини, 1645 – 1652
Барокко. Чувство
Если бы вам хотелось привлечь толпы людей, на что бы вы опирались: на разум или на чувства?
Для католической церкви ответ был очевиден. Время было неспокойное, а вопрос назрел. Начинался период, который назвали «реформацией».
В 1517 году волну поднял Мартин Лютер. Католический священник стал ярым обличителем существующей церкви со всем ее церемониалом. В самом деле, зачем это все, когда человек может общаться с Богом напрямую, без поводыря?
Мысль о том, что в церкви пора что-то менять, подхватили. У Лютера набралось много последователей. Целые страны, в основном северные, стали приверженцами протестантизма.
Католическую церковь такая ситуация, разумеется, не устраивала. Она оказала сопротивление. Этот процесс получил название «контрреформация». Почти 20 лет проходил знаменитый Тридентский собор, на котором обсуждались основные католические догматы.
В пику протестантской сдержанности была предложена противоположная концепция: поразить, потрясти, произвести впечатление на верующего. А что нас поражает? Все неожиданное и нестандартное.
Кстати, слово «барокко» пришло из португальского. Ловцы жемчуга так называли жемчужину неправильной формы. От классической гармонии Ренессанса весы качнулись в другую сторону.
Как это выразилось в архитектуре?
Интерьер Церкви Сан-Луиджи-дей-Франчези, Рим, XVIII в.
Барочная базилика
Архитекторы Ренессанса любили центрические храмы. Контрреформация вернула интерес к базилике.
На Тридентском соборе прозвучал призыв возвратиться к истокам. А базилика, которая ассоциировалась с ранним христианством, полностью этой идее отвечала. К тому же ее план повторял латинский крест. Центрические храмы тоже строились. Но основным типом храма вновь стала базилика.
Первым сооружением в стиле барокко считается церковь Иль-Джезу в Риме – главный храм ордена иезуитов. У нее широкий неф, который подчеркивает движение от входа к алтарю, ряды пониженных капелл по бокам и купол, выделяющий средокрестие. Все в соответствии с программой и «указаниями свыше».
Интересно, что в общих чертах ее фасад напоминает фасад церкви Санта Мария Новелла великого ренессансного зодчего Леона Баттиста Альберти.
Но если приглядеться, тут все по-новому. Элементы ордера удвоились, к пилястрам добавились колонны, над входом целых два фронтона разной формы, в нишах – объемные скульптуры святых.
И самый заметный элемент – гигантские спиралеобразные завитки – волюты, объединяющие первый и второй ярусы фасада. Из плоских инкрустированных, у Альберти они превратились в объемные и пластичные.
Эта церковь стала образцом раннего барокко и прообразом для многих других храмов.
Церковь Иль-Джезу (Во имя Иисуса), архитекторы – Джакомо да Виньола, Джакомо делла Порта, Рим,1568 – 1584
Базилика Санта Мария Новелла, архитектор – Леон Баттиста Альберти, Флоренция, 1456 – 1470
Как понять, что это барокко?
Итак, что происходит в эпоху барокко с элементами ордера, стеной и пространством здания?
Плоскость стены утратила впечатление основательного каркаса. Она как будто задвигалась, запульсировала, задышала. Какие-то ее части вышли вперед, другие отодвинулись в тень. Стена стала пластичной. Ее выступы получили свое название – креповки.
А что случилось с линией антаблемента? Она перестала быть ровной, стала уступчатой. Такой антаблемент тоже называется раскрепованным.
Фасад прежде был расчленен элементами ордера на равные части. Теперь он как будто сгущается к центру.
Колонны чаще всего группируются пучками на фасаде, образуя мощный рельеф.
Верхний ярус с нижним часто соединяют огромные завитки – волюты. Их использовали и раньше, но в эпоху барокко особенно полюбили.
Еще один элемент, который знали со времен Древней Греции, – фронтон – теперь разорван. Часто это полукруглый лучковый фронтон[11] (разорванный или цельный) со скульптурой в центре.
На фасаде и в интерьере много скульптуры. Наличники окон и дверей тоже, как правило, украшают лепнина и рельефы. А иллюзорная живопись на потолке словно прорывает пространство.
Эта архитектура насквозь театральна. Барокко – яркая и кризисная эпоха, для которой самым важным качеством становится зрелищность.
Эталон барокко. Сан-Карло алле Куатро Фонтане
Фасад Собора Рождества Девы Марии, Сиракузы, 1728 – 1753
Когда подходишь к этой знаменитой церкви, первый вопрос – как разглядеть. Ее буквально зажали два перекрестка. А каково было архитектору?
За такую работу никто не хотел браться. Заказчиком был нищенствующий монашеский орден тринитариев, так что с бюджетом было негусто.
Работать с этим малюсеньким участком согласился самый парадоксальный архитектор барокко Франческо Борромини. В 1638 году он начал строительство церкви Сан-Карло алле Куатро Фонтане. И сотворил шедевр.
Фасад, где нет ни одной прямой линии. Который то выгибается, то отступает. Борромини насыщает его скульптурой, колоннами, добавляет зигзаг карниза и медальон картуша.
Но самое неожиданное внутри, когда становится ясно, что этот фасад – чистая декорация, кулиса. План церкви – то ли овал с нишами, то ли мягкий ромб, в который вписан овал. В любом случае, это геометрия. А эффект нереальный.
Белый интерьер ярусами вырастает к овальному куполу. Богатый декор как будто раздвигает пространство. Мощный коринфский ордер рождает ощущение монументальности. А непонятно откуда льющийся свет придает этому небольшому интерьеру воздушность и свободу.
Создать на микроскопической площади иллюзию пространства, игру, которую не разгадать, – вот удивительный эффект барокко. Его чудо и его суть.
Сан-Карло алле Куатро Фонтане, своды
Сан-Карло алле Куатро Фонтане, архитектор – Франческо Борромини, Рим, 1638 – 1667
Россия. Елизаветинское барокко 1740 – 1750-е гг
Это казалось невероятным. Стоило написать название блюда на тарелке, как она внезапно опускалась в глубь стола и появлялась обратно уже с едой. Так было в Царском селе в павильоне Эрмитаж при императрице Елизавете Петровне.
И хотя слово «эрмитаж» означает «приют отшельника», ее это не смущало. После обеда начинались танцы, паркет раздвигался, а столы исчезали.
Павильон оформлен как игрушка.