Я посмотрела вокруг. Море лиц и эмоций. Народ заполонил все вокруг, кто-то даже залез на фонарные столбы. Старики и дети, женщины и мужчины, люди и драконы… Последние выстроились в живой коридор, который с обеих сторон ограждала стража, приветствуя принца и меня с ним. Дамы держали в руках яркие букеты из осенних ягод и золотых листьев.
Взгляд выхватил среди собравшихся и остроухую дипломатическую делегацию в расширенном составе. Судя по незнакомым лицам дивных – посольство было из дворца. Хотя один остроухий оказался мне известен – Вормирэль.
Лишь мазнула по нему взглядом и посмотрела дальше, на пеструю толпу, над которой в воздухе витал сладковатый аромат спелых фруктов, свежей выпечки и… тревоги. Ее я научилась чувствовать не хуже, чем гуль на ночном кладбище нечаянно забредшего туда чужака.
Я ловила взгляды людей, махала, как и принц, приветственно рукой. А внутри словно закручивалась тугая пружина.
Мы подошли к ступеням храма. Грянули фанфары, и с ними на крыльцо из святилища вышли владыка под руку с императрицей. Ривелия встретилась со мной взглядом и с достоинством кивнула.
Правитель, которого я видела впервые, также окинул меня своим взором. А я нервно сглотнула. Высокий и статный, уже далеко не молодой… Седина покрывала почти всю голову императора, частично прячась под венец. Но, несмотря на возраст, владыка двигался с грацией, присущей только тем, кто знает свою силу и цену власти.
Церемония должна была быть короткой, все же это помолвка, а не бракосочетание. Как объяснил Ричард, его отец скажет перед дверями храма речь, мы войдем в святилище, где нас будут ждать избранные приглашенные. Там принц торжественно наденет мне на палец кольцо и… мы выйдем на улицу, я подниму руку, показав символ обручения, а после сядем в карету и сможем выдохнуть.
И вот сейчас наступил первый этап этого несложного плана. Повелитель, как только мы встали подле него и развернулись лицом к толпе, заговорил.
Его голос, полный силы и величия, разнесся по площади:
– Подданные мои! Сегодня знаменательный день, который войдет в историю, как символ единства нашей империи и надежды на светлое будущее…
Про себя я внутренне хмыкнула от пафоса. Все же в моем мире привыкли быстрее переходить к сути. Особенно в делах бизнеса. Интересно, владыке речи пишут или это экспромт?
Я думала об этом и не только, пока мой взгляд рассеянно скользил по толпе, которая сейчас замкнулась, и живой коридор исчез. Какое пестрое море! И тут расслабленным взглядом я увидела то, чего бы, сосредоточившись, не могла. Рисунок. Не гоняй меня, профессор Рипли, сдирая три шкуры, не будь сегодняшнего спора с ним по пентаграммам, я, может быть, схемы и не заметила, но…
«Сгодится все, что обозначает вектор движения силы», – кажется, так я сказала магистру. Вот только под «всем» я не имела в виду людей.
Но сейчас именно их тела стали линиями, направляющими. Эти люди пусть совсем чуть-чуть, но отличались от других зрителей. Выражением лиц. На них не было эмоций. Никаких. Как будто люди спали с открытыми глазами или находились под гипнозом.
Таких среди тысячной толпы была пара десятков. Я сосредоточилась, стараясь представить целый рисунок, и…
– На площади пентаграмма призыва, – наклонившись к принцу, только и успела прошептать я, как в следующий миг мужчина, стоявший в центре этого живого рисунка, полоснул себе по груди.
Полилась кровь, и тут же земля и воздух вместе с ней содрогнулись.
Доля секунды – и площадь озарила нестерпимо яркая кроваво-алая вспышка. И из пентаграммы выскочила тварь. Гигантская. Шипастая. Уродливая. И огромными прыжками она понеслась прямо на меня.
Крики, паника, засвистевшие в воздухе боевые арканы… Но монстру, вырвавшемуся, кажется, из самой преисподней, магия оказалась нипочем. Как и тем тренворгам.
Вот только в этот раз гадина была куда мощнее. А главное – быстрее. За какую-то секунду она оказалась у храма и, оттолкнувшись от земли, полетела на меня, выпуская из тела град шипов. Я лишь успела дернуться, когда между мной и этой живой смертью оказался серебряный дракон, вцепившись ей в глотку.
Один из шипов прошил бок чешуйчатого насквозь и пробил бы живот мне, если бы не родовое кольцо, которое ожгло палец яростной болью, приняв остаток удара на себя. А потом я ощутила, как перстень осыпается пеплом. Это какая же сила была у этого шипа. И сколько досталось Ричарду. Не будь его, амулет бы один не справился.
Неужели мой дракон успел это понять за те доли секунды, что у него были? И среагировать, обернуться…
– Какого демона здесь этот демон?! – услышала я рядом крик Ханта. Брюнету было плевать, что ругнулся он, помянув противника. Да и плевать. Главное, уничтожить тварь, пока она не убила Ричарда!
Брюнет создал мощное боевое плетение, вдарив им по твари. Но заклинание не причинило ей вреда, а вот она сама полосовала серебряную чешую, нанося Ричарду глубокие раны. И все же дракон оказался сильнее и переломил хребет демону.
Схватка длилась не более десяти ударов сердца, за которые драконы вокруг успели лишь начать менять ипостась, но не вступить в бой.
В этот же миг я услышала короткий приказ откуда-то сбоку:
– Иллюзию! Быстро!
Маги в серых мундирах, стоявшие рядом с императором, который успел лишь частично покрыться чешуей, кивнули и вскинули руки.
И вот уже толпа видела, как тело серебряного дракона плавно перетекает в мужскую фигуру. Абсолютно одетую фигуру. А к этому иллюзорному Ричарду подхожу я, обнимая его за плечи. Мы целуемся и уходим в храм.
Драконы среди зрителей начинают возвращаться в человеческий облик, так и не успев до конца побывать в крылатом. Стражники начинают хватать тех, кто еще недавно был живой пентаграммой, успокаивать народ, накидывать магические сети на уже мертвую тушу.
Я же видела настоящее. То, как на пороге святилища лежал Ричард, израненный, полуобнаженный, в клочьях одежды, истекающий кровью. Я бросилась к нему, схватила за руку. Переплела пальцы, прижав ладонь к ладони. Мой заживший порез – к его порезу.
Рядом со мной, тормоша за плечо, Хант приказывал:
– Одри, отпусти его, слышишь, отпусти! Нам нужно унести мертвое тело. Долго иллюзия не продержится.
– Он еще жив! – крикнула я так, что от меня по кругу словно растеклась ударная волна, толкая людей, отбрасывая мелкую крошку.
На миг обернулась на брюнета и повторила:
– Я чувствую, что он еще жив!
– Его душа ушла. Сердце не бьется! – пытаясь оторвать меня от Ричарда, взывал брюнет.
– Значит, я шагну за ней за грань. Я знаю куда. Я там бывала!
– Тогда не отпускай Ричарда, – выдохнул друг принца и, подхватив недвижимое израненное тело, понес его в святилище.
Но, не дойдя до первых скамей внутри храма, Хант повернул к неприметной нише, в которой оказался потайной ход. Миновав его, мы очутились в ризнице.
Ричарда положили на пол. Я, как сквозь туман, увидела плачущую императрицу и постаревшего разом на два десятка лет владыку. А потом их образы начали расплываться, сереть и меркнуть. Мои глаза все еще были открыты, но видели они иное, то самое безвременье и уже знакомую реку, которая разделяла меня и принца.
Дракон, серебряный дракон, стоял уже по ту сторону реки, готовясь уйти.
– Остановись! – крикнула я.
Зверь обернулся.
– Не уходи, прошу!
Серебряный лишь мотнул головой, словно говоря: мое время истекло.
– Тогда я пойду следом за тобой. В любой из миров. Слышишь? Хоть тот, из которого я пришла. Хоть иной. Но только вместе, только рядом, чтобы встретить друг друга вновь.
И бросилась в воду. Течение крутило меня, норовя утянуть на дно, но я упрямо плыла на тот берег, навстречу Смерти и Ричарду. И когда уже сил почти не осталось, а вода надо мной сомкнулась, поглотив и утягивая в глубину, ощутила под собой чешуйчатое тело, которое вынесло нас обоих на берег. Я даже не поняла, какой, да мне это было и неважно.
– Ты сумасшедшая! – услышала я голос Ричарда. – Зачем? У тебя могла бы быть спокойная и счастливая жизнь…
Подняла веки, чтобы увидеть моего дракона.