Мы были очередной игрушкой в его песочнице разрушения и хаоса, ведь он был никем иным, как царём Верхнего и Нижнего Нила, а по совместительству лидером культа Сета – всемогущим фараоном. Избранником богов, посланным, чтобы держать людей в узде и уровнять их пред лицом Дуата, в том числе, с нашей помощью.
– Что, значит вот эта штука умиротворила повстанцев? – сказал он верховной жрице Баст, взяв колбу с нами из её рук, – Интересно... Сколько шороху навела ваша маленькая игрушка. Хаанеи побросали оружие и побежали покорно отрабатывать свой бунт, когда увидели, что сталось с Рушалимумом. Я уверен, что после такого шоу, Ассирийцы и Хетты, в своих лабораториях спешно и тревожно готовят хоть какой-то ответ.
– Боюсь, они придумают его также, как придумали мы, но ещё очень нескоро. Особенно, если к ним в руки не попадёт ни грамма плоти этой биомассы... – сказала жрица, слегка отводя взгляд.
– Значит, нам не стоит использовать эту игрушку часто... – фараон прервался, будто бы о чём-то задумавшись, и в конце-концов продолжил, – Но даже ограниченный эффект... Да, ваш культ не часто ТАК удивляет. Филигранно продуманная операция! И, главное кризис решён очень быстро, быстрее чем кто-либо ещё мог предложить. Это заслуживает достойной награды.
– Ваша одобрение... О, повелитель, это уже огромная награда для служительниц Бастет!
– Да, но я могу предложить вам кое-что ещё, помимо одобрения. Кое-что, что послужит во благо всей нашей стране. Можете забирать в своё подчинение всех непокорных хаанеев! Этот народ уже ни раз доказал, что не хочет быть с нами на равных, не примет наших богов и наши идеалы. Они даже покорными слугами отказались быть! Значит пусть будут наравне со зверьём, можете сделать с ними что хотите, но приведите их к покорности. Можете вшивать им что-то или сплавить в такой же комок биомассы, мне без разницы! Те кто не принимает величие наших звериных богов и не ведает страха пред нашей мощью заслуживает такого конца. В конце концов, чем все эти глупые, ограниченные людишки, не способные увидеть нашего света, отличаются от котов? Тем, что они двуногие и лишены шерсти? Как по мне это всего лишь ещё один их недостаток...
– А ещё тем, что они не священны...
– О, это как раз их достоинство! Люди никогда не будут священны, даже в варварских религиях наших врагов, и именно тем они замечательны... Их можно низвести до биомассы без всяких угрызений совести.
Феликс – В песках
На твоих плодородных поляхБудут жить уж иные люди.И в твоих бесконечных лугах,Нашей речи, наверно, не будет.И в далёких, далёких веках,Не найдут археологи в грунтеНи память о горе и бунте,Ни песни, что в наших костях.И книги развеются в прах,Все священны писания истлеют,Ты вкушай и верь всё быстрее,Ведь уже приближается крах.
"Коллапс"
Седьмая Печать – На небе тихо
Песок шелестел под закатным небом. Неподалёку топтался верблюд-дромедар. Зефир возился с рацией. Я улёгся на краю небольшой сухой скалы, возвышающейся среди барханов, с французской снайперской винтовкой FR-F1. В её прицел отлично просматривалось будущее поле битвы: огромный древний храм на берегу небольшого оазиса, превращённый в настоящую крепость.
Что ни говори, а Венег хорошо окопался: толстые каменные стены патрулирует куча оживших трупов в форме Объединённой Арабской Республики; во внутреннем дворе припаркованы два Т55; небо патрулирует припаркованная там же "Шилка"; снаружи, в воде озерца чистят БТР-60; где-то внутри сокрыты четверо проклятых. Настоящая маленькая армия, укрытая среди барханов.
Я дышу ровно и спокойно. У меня важная задача – прикрыть наш немногочисленный авангард. Несмотря на то, что скоро будет ещё более жарко, чем под пустынным солнцем, я всё равно думаю не о сражении. В моей голове вертятся мысли о том, как я сам изменился... Даже не узнаю себя.
После всего, что я пережил за эти пару месяцев, кажется, что это и не удивительно. Однако, всё же это очень странное ощущение. Я бы не сказал "взросление". Скорее освобождение. Былая неловкость и зажатость меня больше не беспокоит. Я принял и своё положение в обществе и новую, совсем новую реальность.
И это принятие сделало мою жизнь значительно легче. Санта-Анна больше меня не беспокоит. Совет Мартина сработал, и я рад, что не должен буду повторять одно и то же снова и снова. Если бы ей понравилось и то, что я думал о Памперо... Чёрт, тогда бы я, верно, вечность страдал от её присутствия. Но всё-таки такое она стерпеть не была готова. Она меня не любила. Я её не любил. Все всё поняли и разошлись восвояси...
Наверное. Не знаю. Мне действительно начинало нравиться в её компании. Но нет значит нет. Кому лучше от наличия всех этих обязанности, которые могли бы последовать за её согласием? Кому лучше от этих условностей и эмоций? Наверное, никому. Я уверен, что Памперо права во всём: отношения — это клетка для двоих. Прав был и Мартин: эта клетка ничего не принесёт...
– Приём. Как слышно? – прервал мои мысли Зефир, разобравшийся с рацией.
– Слышно отлично. – ответил голос козочки из динамика, – Вы на позиции?
– Да, спиной к восходу. Солнце скоро будет заходить, так что времени у нас немного. – сказал опоссум, – Хамсин?
– Мы с Таянной готовы вздёрнуть любителя виселиц. – ответила гиена.
– Отлично! – произнёс Зефир, – Вань-Шень, как девочка?
– Неплохо... Бегает, лепечет... – дракон звучал очевидно недовольно, – Напомни, какого чёрта я должен пропускать всё веселье?
– Во-первых, потому что мы