Парень не знает, как просить снисхождения. Вместо стука по земле он орёт. Звучно так.
Всё, бой остановлен. Боксёра в полуобморочном состоянии уносят с арены. Не стал я делать из него инвалида, хотя стоило бы. Через месячишко сможет приступить к тренировкам. Если захочет, конечно.
Ну и рожа, у меня разбит нос и шатаются два зуба. Кровищи натекло от того, что губы тоже пострадали. Там в Колизее я только протёр лицо. А сейчас в номере, собираюсь привести себя в порядок.
Стук в дверь заставил меня защипеть от боли. Это я потревожил нос и опять потекла кровь.
— Гюстав, ну какого чёрта? — охранник у двери может пропустить только моего напарника. У него приказ никого не пускать.
Вот так сюрприз, графиня ди Кастильоне собственной персоною. Женщина пристально смотрит на меня. Она не решается войти в номер. Я бы тоже поостерегся. Стоит раздетый по пояс громила с разбитой рожей и свирепо смотрит на бедную и хрупкую девушку, — разрешишь? — и не дожидаясь приглашения, она скользнула внутрь. Мне только и осталось посмотреть на стоящего в сторонке охранника. Тот делает вид, что ничего нет происходит.
Джина смотрит на меня с непонятной полуулыбкой, будто не знает, смеяться ей или плакать. Потом она сунула руку в сумочку и достала платок. Я не успел удержать её рук и она принялась протирать моё лицо.
— Ну зачем, Джина, платок испортишь, — на это она толкнула меня в кресло. А потом сев на корточки начала слюнявить платочек и протирать мне лицо. Мне только и осталось, что закрыть глаза.
— Всё, милый теперь тебя можно выводить в люди. Женщина села на боковинку кресла. А её рука нырнула в мою грязные вихри. Она начала успокаивающе массировать мне голову.
— Ты на меня сердишься? Обижен? Не надо. Это моя жизнь и так распорядилась судьба, — я попытался подняться, — нет, ничего не говори, — её маленькая ручка решительно упёрлась мне в грудь.
— Я всё понимаю, нам не нужно видеться. Я сейчас пойду, а ты останешься.
У девушки трясутся губы, не ужели она ко мне неравнодушна?
В это время в дверь постучали и Джина отпрянула. А когда я встал, она поднялась на цыпочки и нежно, невесомо коснулась своими губами моих. Потом торопливо сунула руку в ридикюль и ткнула мне в руку пухлый пакет, — а это тебе на память. Я знаю, ты этого хотел.
Джина ушла, а Гюстав принялся что-то мне рассказывать. А вот у меня от этого всего крыша едет. В буквальном смысле.
А потом я лежал в ванне с горячей водой, и какая-то девушка нежно водила по моему телу мягкой мочалкой. Но я был далеко.
А утром за завтраком с Гюставом я решил полюбопытствовать, что там в конвертике? Какая-то грамота с печатями и несколько листов мелким шрифтом. Видя мои мучения, Гюстав просто забрал у меня бумаги. Внимательно ознакомившись с ним он перебросил их мне обратно, — ну, мой друг. Вас можно поздравить, Вы теперь целый барон и, пожалуй, мне теперь нужно вас звать месье де Саутин. Это именной эдикт нашего президента Наполеона III. Неплохо для иностранца, который в стране менее трёх лет.
И в самом деле вписано моё имя и через несколько строчек баронский титул. Это получается, что Джина напоследок выпросила у своего царственного любовничка для меня эту бумаженцию?
А мой сотрапезник улыбается, наблюдая за моими эмоциями:
— Да не переживай ты так. Это тебя ни к чему не обязывает. Кроме того, что теперь ты можешь подать просьбу о предоставлении тебе французского гражданства.
Вскоре мне стал ясен скепсис моего товарища. Всё просто, этот титул тут весьма распространён. Им награждают чуть не каждого встречного и поперечного.
Французская революция уничтожила дворянские привилегии и тем самым подорвала этот институт. Наполеон I вообще решил создать новое, подвластное ему дворянство, награждая своих подданых майоратами. Хартия 1814 года хоть формально, но наделяла всех равными правами. А на деле позволила старому дворянству возобновить, а новому — удержать свои титулы. Но с 1832 года в уголовный кодекс были приняты значительные изменения. Теоретически теперь любой француз мог принять дворянский титул. Пришедший к власти Наполеон III решил вернуть старые законы и придержал регулирование вопроса о титулах. Теперь только он сам мог наделить дворянским титулом. Ну, понятно тех, кто это заслужил. Видимо я таки и заслужил, потому что в сопроводительных бумагах указано, что меня награждают за заслуги в деле патриотического воспитания рабочей молодёжи. Знакомая формулировка, но мне без разницы, за что меня оценил господин президент. А бумага пусть лежит, кушать не просит.
Тревожный стук в дверь заставили меня подскочить в постели посреди ночи. Так стучат тогда, когда имеется серьёзная угроза. В дверях моя соседка. Мари в ночной рубашке, стоит на одной ноге, упираясь руками в косяк. Губы трясутся, в глазах слёзы, — Мишель, там Жан. Ему плохо, упал, помоги умоляю.
Запутавшись в штанах, я кинулся на