— Что же ты пообещал молодому князю за это?
— Ничего. Просто напомнил, что он мне денег должен.
Сюн округлил глаза.
— Сколько ж он тебе задолжал? И за что?
Вэй загадочно улыбнулся.
— А это, дорогой брат, важнейший секрет двух княжеств. Надеюсь, ты его сохранишь.
Сюн не знал, что думать. С таким выражением лица Вэй мог и вершить государственные дела, и нести полную пургу. Поэтому на всякий случай кивнул и перевёл тему:
— А Лердэ? Оно не будет участвовать в войне?
Улыбка на лице Вэя погасла, и он тяжело вздохнул.
— Княгиня Лердэ осторожна. Она вступит, когда почует, что ветер подул в нужную сторону… или наоборот дождётся, когда мы будем на последнем издыхании, и со свежими силами «благородно» придёт нас спасти.
— Вон как…
— На войне нет бескорыстных мотивов, Сюн. Они закончились, когда мы переступили границу Редаута. И нападаем на Редаут мы уже ради других целей.
— Например?
— Увеличить влияние, заработать репутацию, набрать богатств. Куда без этого.
— И тебе это нравится?
— Дело не в том, нравится мне или нет. Так обстоят дела в мире. Моё место в нём определено, и я стараюсь подготовиться к нему как можно лучше.
— Кажется… я начинаю понимать, о чём говорил Айварс.
— Что? — оторопел Вэй.
— Что власть беспринципна, — ответил Сюн и прямо посмотрел на Вэя.
— Не всё так плохо, — пожал плечами он. — Правители бывают разные. Одни, получив власть, сохраняют свои принципы, другие — теряют, третьи проявляют гибкость. На любом месте важно остаться хорошим человеком. Хороший человек, возможно, и не станет хорошим правителем, но плохой человек не станет им точно. Я себя считаю хорошим человеком, Сюн. И отец наш тоже — хороший человек. Разве нет? — Вэй ласково посмотрел на брата.
— Да… конечно.
— Я понял, о чём ты подумал. Вот что: если тебе покажется, что власть меня портит, разрешаю тебе хорошенько мне врезать и напомнить о нашем сегодняшнем разговоре. Так, пожалуй, и мне будет спокойнее…
— Да я… не то чтобы об этом подумал, — только мог протянуть Сюн. И как их разговор дошёл до этого?
— Всё, не забивай сейчас голову. Сосредоточься на защите наших земель и людей. Это дело подходит тебе куда больше, чем все эти подковерные интриги.
Сюн задумчиво всматривался в чашку и грел об неё руки, пока та не остыла. Поверхность чая насыщенного медового цвета напомнила ему о паре глаз, и Сюн передёрнул плечами. Вэй расценил эту реакцию по-своему и всё же накинул брату на плечи тонкий плащ.
— Вэй… я хочу задержаться на несколько дней.
— Зачем?
— Хочу проститься с погибшим генералом Кангом и, возможно, помочь Шуйфену в следующей битве. Если Редаут увидит на другой стороне ветер, то не сразу поймёт, что войска Ванлинда ушли.
Сюн напридумывал ещё пару причин, и Вэй их все внимательно выслушал, но комментировать не стал. Сказал только:
— Надолго не задерживайся.
На этом они расстались. Вэйлин взял с собой все войска, за исключением отряда, который защищал Сюна, и уехал в Ванлинд.
На следующий день Сюн пришёл на похороны генерала Канга и с грустью смотрел, как почётный караул отдаёт прославленному генералу последние почести. Его солдаты стояли с понурыми лицами, но не смели прилюдно выражать чувств. Лишь крепче сжимали рукояти оружия.
— Вам его жалко, молодой князь Сюнлин?
Реншен снова бесшумно подошёл сзади.
— Конечно. Он был хорошим человеком.
— Значит Канга вы жалеете потому, что он хороший человек, а не потому, что он мёртв?
— Вас слишком задело то, что я закрыл глаза редаутскому солдату, молодой князь Реншен, — не отрывая взгляда от процессии, ответил Сюн. — Это был простой жест без умысла. Не думайте об этом слишком много.
— Но вот перед вами мёртвый человек, к которому вы хорошо относились. Неужели вашей жалости хватает даже на его убийц?
— Что же в ней плохого? Жалость безвредна.
— Нет, если из жалости вы отпускаете злодея, а он продолжает творить зло. Тогда все его последующие жертвы на вас.
— Не на мне — на нём. Впрочем, это пустой спор, поскольку я ещё никого не отпустил.
— Но можете, — с нажимом сказал Реншен. — Это делает вас очень ненадёжным союзником. На войне такое не допустимо, потому что может стоить слишком многого.
— Порыв атаковать, когда силы слабы, тоже мог стоить слишком многого. Горячие помыслы иногда лучше остужать метелью.
Рен понял прозрачный намёк и хотел ответить, но тут на его плечо легла тонкая рука в синем рукаве. Сюн заметил девушку с лирой, которую видел перед боем. Она будто смотрела на весь мир со снисходительностью, и каждый обитатель этого мира мог рассмотреть в её глазах высокий звёздный свет вкупе с земной практичностью.
— Младший братик, не приставай к господину Сюнлину, он ещё так молод. И дела тебе предстоит вести не с ним, а с его братом. Вот только до этого ещё далеко. Не думаю, что отец спешит уступить тебе место. Умерь свой пыл.
Рен хотел закатить глаза, но сдержался. Сюн проводил его молчаливым взглядом. Девушка сложила руки в приветственном жесте.
— Амэя, княжна Шуйфена.
— Сюнлин, второй молодой князь Ванлинда.
— Не берите в голову, господин Сюнлин. Мой брат слишком торопится и стремится ухватить и зажать в кулаке все связи, какие видит вокруг. Однако Долина, насколько я знаю, держит нейтралитет?
— Лишь территорий. Замыслами она с Ванлиндом, — ответил Сюн, вспоминая недавние слова Вэя.
— Разве такое положение дел не расшатывает ситуацию внутри княжества? Я слышала, что однажды это послужило причиной конфликта, — намекнула княжна на историю предков Сюна. — А раз был один прецедент, то может случиться и второй.
Все всё знают. Сюну пора бы уже с этим смириться, но он не хотел это обсуждать, а потому быстро перевёл тему.
— Госпожа Амэя. Зачем нам копаться в столь давних историях, когда прямо перед нами творится другая? Я слышал, вы обязаны жизнью генералу Кангу. Так давайте оставим политику и мирно простимся с ним как союзники. А воевать словами будем потом.
Амэя только хмыкнула и перевела взгляд на тело генерала. На миг она почувствовала лёгкий укол вины, но лишь на один миг. Что же… если даже у его собственных правителей не нашлось для него жалости, то сочувствия Сюна хватит на все три армии.
«Хватит ли? — услышал Сюн неприятный шепоток внутри. — А если одна из этих армий убьёт твоего близкого, их мёртвым телам ты тоже посочувствуешь? Или будешь проклинать и колоть, пока не разорвёшь их на