Я неоднократно сталкивался с международными мошенниками. Однажды мы работали с финским подрядчиком Яли Райта. С ним произошла ровно такая же история, как и с Реем Ван Мауриком, но Яли Райта действительно намеревался меня обмануть и обманул. У меня был невозврат валютной выручки в сумме порядка ста тысяч долларов. Я понимал, что у меня будут проблемы с валютным контролем. Я обратился к прокурору Иркутской области с просьбой помочь вернуть валютную выручку. Но мне очень доходчиво объяснили, что правоохранительные органы получат гораздо более высокую оценку своей работы, если они меня накажут и посадят за невозврат, чем если они помогут мне вернуть деньги. Тогда я понял, что ждать помощи и защиты интересов бизнеса от государственных органов не стоит. Чтобы закрыть этот контракт, я обратился к специальным людям в Москве, подписав с ними договор на возврат денег на следующих условиях: они возвращали долг и забирали себе 50 % от суммы возврата. Эти люди съездили в Финляндию, провели беседу с господином Яли Райтом, предполагаю, что разговор с ним был очень жёстким. В итоге все деньги мне вернулись, и в соответствии с нашими договорённостями я отдал 50 % структуре, которая мне помогла.
Был ещё один интересный случай с индийским бизнесменом. Однажды к нам на Байкальский ЦБК приехал индус и сказал, что хочет купить вискозную целлюлозу. Его звали Пахладж Баджадж, и он был вегетарианцем. Я ответил ему:
– Пожалуйста, выставляй аккредитив[18].
– Да, хорошо, я выставлю аккредитив, а ты мне выставь performance bond.
Тогда для меня такой инструмент, как performance bond, был чрезвычайно новым, внутреннее содержание этого юридического термина тоже было непонятно. Performance bond нужен в качестве гарантии исполнения договора поставщиком. Этот инструмент защищает покупателя от недолжного исполнения контракта: непоставки или недопоставки товара, невыполнения работ или неоказания услуг. Выдача performance bond способствует поддержанию баланса интересов между сторонами по контракту. Сейчас я понимаю, что performance bond нужно было делать на меньшую сумму, но тогда мы должны были выставить performance bond на пятьдесят тысяч долларов, а они в свою очередь обещали выставить аккредитив на пятьсот тысяч. Таким образом я подтверждал, что выполню заказ и осуществлю поставку, а он, в свою очередь, с помощью аккредитива замораживал часть денег на счету для последующей оплаты поставки.
Я выставил performance bond на пятьдесят тысяч долларов, Пахладж Баджадж в свою очередь не выставил никакого аккредитива. Он уехал и пропал, а у меня пропали деньги. Мы ничего не грузили, не собирали заказ целлюлозы, но пятьдесят тысяч долларов ушли за рубеж. Мне угрожало уголовное преследование, получалось, что я украл эти деньги. Правоохранителям не докажешь, был этот Пахладж Баджадж или нет, главное, что деньги ушли из страны. Валютный контроль в России работал хорошо, поэтому деньги надо было возвращать.
Тогда мне вновь помогли мои знакомые из Министерства внешней торговли. За тот период времени, что мы были знакомы, многие из рядовых сотрудников выросли до начальников отделов, некоторые уехали в другие страны торговыми представителями, некоторые стали работать в дипломатических миссиях. Я поговорил с одним из тех сотрудников, кто остался в Москве, рассказал ему всё как есть, выразив свои опасения:
– Меня за это посадят!
Товарищ подумал и предложил мне такой вариант спасения:
– В Бомбее[19] располагается генеральное консульство России, у генерального консула в МГИМО на втором курсе учится дочка. Тебе же нужен переводчик? Нужен! Мы сейчас с ней созвонимся, ты наймёшь её на работу переводчиком, она позвонит папе и приедет к нему на неделю в гости. Ты привезёшь её в Бомбей к папе и заодно с ним пообщаешься. Только возьми с собой ещё одного настоящего переводчика.
Мы так и сделали: я нанял дочку генерального консула как переводчика, и мы полетели в Бомбей. У трапа самолёта нас встретил генеральный консул, по дипломатическому паспорту он мог проходить прямо на взлётные полосы. Он забрал дочку, а мне вручил литровую бутылку виски со словами:
– Завтра я пришлю за тобой водителя в отель, он тебя привезёт ко мне, тогда мы поговорим про твои дела. До завтра будь в отеле, руки мой виски, зубы чисть виски, когда виски кончится, покупай следующую бутылку, иначе ты живым отсюда не уедешь. Можно пить только бутилированную воду в отеле, больше нигде не пей воду ни при каких обстоятельствах.
Тогда в Бомбее я впервые увидел ужасающую нищету. Я жил в дорогом отеле «Тадж-Махал», на входе в шикарное здание гостиницы стояли охранники-сикхи с большими бамбуковыми палками. Если к отелю подходили нищие, охранники их избивали.
Мой отель располагался рядом с монументом «Ворота Индии». Большая триумфальная арка была установлена на месте, откуда последний английский корабль покинул Индию, после этого Индия стала окончательно независимой от Англии. Следующим утром я рано проснулся и во время прогулки вышел на красивую каменную набережную рядом с отелем. На океане был отлив, который обнажил длинную песчаную полосу берега метров двадцать шириной. Всё это пространство берега было заполнено мужчинами и женщинами, которые, сидя на корточках, совершали утренний туалет. В процессе него они разговаривали между собой. Закончив утренние дела, люди подмывались прямо в океане и куда-то уходили. Очевидно, это была их ежедневная процедура.
После прогулки я приехал в офис к генеральному консулу и рассказал ему про Пахладжа Баджаджа. Консул меня выслушал и ответил:
– Это не проблема, мы всё сейчас решим!
Он при мне позвонил руководителю Торговой промышленной палаты Индии, весь