Феминизм в настоящее время объединяет множество подходов. Они обусловлены требованиями академического и институционального дискурсов, с одной стороны, и активной политикой — с другой. Они формируются под влиянием социальных, культурных и сексуальных различий. Некоторые феминистки по-прежнему стремятся показать проявления женственности в репрезентации, другие привержены критической практике, противостоя отношению к женщине как зрелищу или объекту мужского внимания. Третьи сосредоточены на критике и/или преобразовании принудительных, иерархических структур господства.
Теория культуры, культурная политика и арт-активизм — составляющие современного феминизма. Растущее количество исследований, посвященных истолкованию и взаимному влиянию гендера, класса, расы, этнической принадлежности и сексуальной ориентации, способствовало постепенной интеграции женского исторического творчества и последних теоретических изысканий. В результате отношения женщин-художников к господствующим моделям творчества и репрезентации были пересмотрены. В настоящее время ведется изучение проблем женского желания и сексуального удовольствия наряду с рассмотрением женственного как мифического и конкретно исторического и определением женских удовольствий, которые не зависят от позиционирования женщины исключительно как зрелища.
Цель этой книги — дать общее представление об истории женщин, участвовавших в создании изобразительного искусства. Это книга о женщинах, выбравших профессиональную стезю в живописи, скульптуре или смежных сферах, а также об идеологиях, сформировавших женское творчество и его репрезентацию. В ней предпринята попытка выявить основные проблемы и новые направления в исследованиях, которые могут обогатить историческое изучение жизни и творчества женщин-художников, а также подвести некоторые итоги. Акцент на взаимосвязи женщин, создающих искусство, и женщин изображаемых, помогает разобраться в дискурсах, которые конструируют и натурализуют идеи о женщинах и женственности в конкретные исторические моменты. Кроме того, именно на стыке творчества и репрезентации мы можем лучше всего осознать то, что не представлено или не сказано, те упущения и умолчания, которые раскрывают силу культурной идеологии.
Неполнота истории искусства как дисциплины подчеркивалась многими феминистками-искусствоведами. Тем не менее после почти двух десятилетий феминистских искусствоведческих исследований важнейшие вопросы женского исторического творчества остались без ответа. Хотя многие женщины-художники отвергают феминизм, а другие подвизаются не только в живописи и скульптуре, ни одна из них не творит вне истории. Я понимаю, как трудно в организованной подобным образом книге не попытаться создать альтернативный канон «великих» художниц или «истории», основанный на предположениях и ценностях, которым многие из нас перестали доверять, однако не следует забывать, что именно история искусств определенным образом структурировала наш доступ к вкладу женщин. Будучи искусствоведом-феминисткой, я глубоко критично отношусь к таким понятиям, как «гений» и «герой». Но в то же время, решив представить женские работы в установленных исторических рамках и придерживаться жанра обзора, ибо это лучший способ познакомить читателя с историей западного искусства, я признаю, что в конечном счете, проследив весь сложный путь истории, я отдаю предпочтение конкретным художницам и работам.
Учитывая огромный спектр деятельности женщин в области изобразительного искусства, мне пришлось ограничить рамки настоящего исследования. Я сосредоточилась на живописи и скульптуре, так как именно здесь художницы чаще всего вступают в конфликт в вопросах творчества и репрезентации. Вместо того чтобы пытаться охватить всех известных нам женщин-художников, я в своей книге отталкиваюсь от ряда конкретных исторических условий, заставивших женщин по-новому взглянуть на вопросы репрезентации, покровительства и идеологии.
В качестве введения эта книга не содержит новых биографических или архивных фактов о художницах. Напротив, она полностью зависит от других исследований и стремится в первую очередь «переосмыслить» многие проблемы, поднятые феминистскими исследованиями в области искусства. Источники указаны в библиографическом разделе в конце.
Среди многих проблем, с которыми сталкивается такое исследование, важен вопрос, как «именовать» женщин-художников. Многие писатели предпочитают называть женщин по именам, а не патронимам, но на фоне более именитых современников-мужчин употребление имени невольно унижало художниц. Поэтому я остановилась на патрониме, исторически более распространенной форме обращения. Отцы дочерей-художниц идентифицируются по полному имени, в то время как к дочерям чаще всего обращаются только по фамилии. Например, Джентилески относится к Артемизии Джентилески, тогда как ее отца именуют Орацио Джентилески. Проблема именования — лишь первая из сложного букета вопросов, связанных с женщинами и языком, и первая, которую я рассматриваю во вводной главе, посвященной написанию истории искусства и женщинам-художникам.
Предисловие к пятому изданию
После выхода книги «Женщины, искусство и общество» в 1990 году мир искусства кардинально изменился, в нем уже не преобладают споры о теории постмодерна, он более приспособлен к реалиям глобальной нестабильности, его меньше устраивает риторика об «освобождении» женщин и больше волнуют меняющиеся экономические и социальные условия. Сегодня, размышляя о том, куда движется искусство, художники и искусствоведы должны переосмыслить проблемы маргинализации не только в связи с полом, но и в связи с культурой, расой, географией и классом в контекстах, далеких от Европы и Северной Америки. Евро-американский феминизм и всесильные рыночные реалии мира коммерческого искусства одновременно опосредовали художественные практики и сами трансформировались ими по мере смещения властных центров. Глобальное распространение технологий меняет наше понимание коммуникации и связи, а также индивидуальную субъективность. Поскольку идея универсального «женского» движения уступила место новым конфигурациям, включающим «коллективы экофеминисток-художниц» и «техноподкованные феминистские группы», обозначение сексуальной идентичности расширилось от «гетеросексуалов/гомосексуалистов» до «лесбиянок», «геев», «би−» и «транссексуалов». Расовые и культурные маркировки также изменились и теперь охватывают более широкий спектр возможностей. В результате этих сдвигов и вызванных ими дебатов искусствоведение и арт-критика стали больше внимания уделять работам, связанным со смещениями, с сексуальной, культурной и гендерной идентичностью, с политикой и критикой. Эти две дисциплины продолжают реагировать на художественные практики, затрагивающие острые, часто непопулярные политические, социальные и культурные проблемы, усиливая тем самым роль изобразительного искусства как жизненно важной арены для диалога, однако они не предполагают, что гендер — это простая идентичность, легко сводимая к консенсусу. Они также не игнорируют реальность международной арт-сцены, ориентированной на рынок. Феминистская риторика 1970-х, возможно, более не отвечает глобальным реалиям XXI века, но феминизм как политическая идеология и призыв к действию продолжает оставлять свой след в искусстве и истории искусства.
Вступление
История искусства и художницы
Интерес искусствоведения к личности и творчеству выдающихся людей восходит к Раннему Возрождению, стремившемуся прославить итальянские города и достижения их наиболее именитых граждан-мужчин. Новый идеал художника как ученого мужа, а произведения искусства как уникального выражения одаренной личности впервые появляется в трактате Леона Баттисты Альберти «О живописи», опубликованном в 1435 году. Упор современного искусствоведения, зародившегося в конце XVIII века и испытавшего сильное влияние идеалистической философии, на автономии объекта искусства неотделим от