Самые дальновидные умы смогли просчитать, что наиболее надежными местами будут территории атомных станций и ГЭС. Но если первые рано или поздно должны были выработать свой срок эксплуатации, то гидроэлектростанции, при своевременном техническом обслуживании и регулярной замене изношенных частей, чисто теоретически могли служить вечно. Была бы вода под боком.
Родной Наташин город Сергиев Посад обладал всеми необходимыми параметрами для того, чтобы дать людям шанс выжить.
Во-первых, рядом с городом была выстроена не просто ГЭС, а Загорская гидроаккумулирующая электростанция. Едва ли не единственный в истории новой эпохи случай, когда удалось сохранить от разрушения ГЭС, выстроенную за городской чертой. Все благодаря дальновидности последних правителей города канувшей эпохи. Именно они в самом начале Катастрофы потратили огромные ресурсы на возведение защитного периметра вокруг Загорской ГЭС, прокладку под землей на большой глубине линий электропередач и трубопровода и возведение цепи опорных пунктов, обеспечивающих контроль и охрану главной артерии города.
Во-вторых, здесь имеется самое настоящее НИИ прикладной химии. Прежде институт специализировался на пиротехнических средствах, производя даже какие-то виды вооружения, что уже было немаловажно. Также его сотрудники занимались не только научно-исследовательской деятельностью, но и опытно-конструктивной, что облегчило начало работы над новыми видами жизненно необходимых химических составов. Растворы для дезинфекционных камер, стерилизаторы воды, огромное количество моющего раствора, а также резина для одноразовых перчаток и расходные материалы для различных фильтров – список был огромен.
Главную надежду в этой отрасли производства составляло заявление инженерных бригад о возможности перехода части производства в автоматический режим. Для этого им нужен был только стройматериал и куча электронной начинки. И епархия пошла навстречу людям, заявив, что предоставит солидное вознаграждение тем сталкерам, которые смогут обеспечить инженеров всем необходимым. Правда, уже лет тридцать назад все вокруг было изучено, разведано и растаскано на нужды города. Но, как выяснилось, чудеса случаются! Что-то, говорят, нашли на старом складе. Странно, что экспедиция до сих пор не вернулась в город. По крайней мере, об этом еще ничего не написали. Может быть, она оказалась провальной и ничего найти не удалось? А может, наоборот: сейчас идет подсчет добычи для подробной описи в завтрашней утренней или вечерней газете?
Как известно, Бог любит Троицу, и третьим обязательным звеном защиты любого из городов была церковь.
Располагающиеся в городской черте церковь Михаила Архангела, Гефсиманский Черниговский скит, Свято-Троицкая Сергиева лавра и прочие наполняли зону внутри периметра непрекращающимся колокольным звоном и служили дополнительными бастионами обороны от инфекционных болезней. Предполагалось, что колокольный звон с помощью спектра звуковых волн на частоте свыше двадцати пяти килогерц мог разрушать оболочку у сорока процентов бактерий. С другой стороны, синхронизируясь с биоэнергетическими волнами человеческого организма, он повышал его естественные защитные механизмы. Была ли эта информация правдивой, никто не знал. Никаких точных данных, подкрепленных научным исследованием, обнаружить не удалось. В те далекие времена, когда на Земле свирепствовали пандемии чумы и люди впервые стали фиксировать чудодейственную защиту колокольного звона, наука была еще недостаточно развита.
Не было записано чудотворное действие звука колоколов и позже, когда сохраненный божьей любовью человек возгордился и отрекся от Бога. Посвятил всего себя науке и материальному познанию мира, забыв о самом святом. Заблудшие души, сгинувшие вместе со своей бесовщиной! А колокольный звон жив и продолжает защищать всех, кто собирается под сводами церквей и соборов, уповая на его защиту. Убеждаться же в действенности этого феномена вновь некому: большинство ученых мертвы, немногочисленные выжившие мировые светила и нобелевские лауреаты, чьи имена были вписаны в вехи истории, спрятались в выкупленных «МБ», связь с которыми, в большинстве своем, была утеряна еще в первые годы после начала Катастрофы. Оставшиеся же заняты попытками добиться наибольшего эффекта от применения химических стерилизаторов воды и улучшения защитных свойств лицевых мембран. Исследование феномена колокольного звона вновь оказалось задвинуто на второй план, как наименее важное в вопросе выживания. И многие были согласны с этим. Когда на карту поставлено будущее человеческого вида, приоритеты должны быть выставлены жестко и однозначно. Оставалось только надеяться и молиться.
– Докладывай. – Зеленцов появился на вышке поста наблюдения.
– Товарищ капитан. – Дежурный наблюдатель при приближении командира вытянулся по стойке смирно и коротко отдал честь. – Около трех часов назад на расстоянии трех километров у границы буферной зоны сменщиком было замечено передвижение стаи симбионтов. В своем докладе при передаче вахты он отметил их странное поведение.
– Почему странное?
– Обнаруженные стаи симбионтов, попадая в поле видимости, прекращали движение и останавливались. Я принял его доклад и тут же проверил обстановку. Мной была обнаружена небольшая стая симбионтов в количестве десяти штук. Они все сидели на одном месте и не проявляли активности. Ориентировочно через два часа я заметил появление еще одной стаи численностью также в десять штук. Вторая группа подошла к первой и тоже прекратила движение. На протяжении часа они продолжали спокойно сидеть рядом, не проявляя никакой агрессии.
– Когда это было? – нахмурился капитан.
– Час назад.
– Почему сразу не доложил?
– Виноват. Не счел данное событие важным.
– Не счел он! – огрызнулся капитан, отодвигая дежурного в сторону и подходя к перископу. Он поправил очки и прильнул к окуляру. – Матерь божья! – только и произнес Зеленцов. То, что он увидел, не поддавалось объяснению.
На свободно просматриваемом участке поля сразу за стеной можно было разглядеть огромное скопление мерзких четвероногих тварей. Около двух сотен, не меньше. Двести диких зверей находились сейчас на опушке леса, идущего дальше за освобожденной от деревьев зоной в три километра. Что происходит за буферной зоной, в неизведанной чаще пораженного бактериями и разросшегося леса, оставалось только догадываться. Сколько их там еще? Сотня? Две сотни? Две тысячи? Может быть, сюда сейчас идут все твари проклятой Богом Москвы? Хотя там они, как говорят, больше на людей все-таки похожи.
– Ты когда-нибудь видел или слышал о чем-нибудь похожем?
– Никогда не слышал, – покачал головой дежурный.
– Вот и я никогда.
И ни одной стычки! Сидят рядом. Огрызаются, тявкают, чешутся и рычат. Но не грызутся.