Взяла и забыла про ту самую блондинку. Чёрт… У него девушка! ДЕВУШКА!!! Как это понимать? Ходок, твою мать! И я дура. Самая настоящая дура. Переключаюсь с одного на другого, мгновенно. Хорошая девочка Рита. Гордись мною, мама.
Зло выдыхаю. Запуталась по самые не могу.
А потом вспоминаю, что хлеб не купила.
Чёрт…
Прислушиваюсь. Тишина. Пробираюсь к нашей двери, ключом открываю, скрип по всей коммуналке разносится. Это какое-то проклятие. Стараешься тихо, выходит громче чем обычно. И мама скорее всего спит. Губу прикусываю.
Когда внутри оказываюсь, понимаю, её нет. Пусто. Сразу же к телефону кидаюсь. Куда могла пойти так поздно? Пока думаю, комнату оглядываю, прислоняюсь к столу и отскакиваю, потому что мука просыпана, всё на штанах. В самую кучу вляпалась.
И это тоже странность. Мама чистоплотная до зубного скрежета. Сколько раз мне прилетало за разбросанные игрушки, одному богу и известно. Взрывается паника. Она куда-то спешила…
В мессенджере сообщение висит непрочитанное. Открываю немедля. В секунду накручиваю себя на максимум, а потом отпускает:
– Зайка, прости, у нас тут коллективное мероприятие. Буду поздно. Не забудь про хлеб. И напиши мне как будешь дома. Люблю.
Корпоративное мероприятие… эм. Окей. Пусть так. Новые люди, всё понятно почему она рванула. Напугалась зря.
Пишу:
«Дома»
Тоскливо сквозь окно смотрю, темень кромешная. Блять… как лень. Ещё и штаны ухандохала. Как вовремя… Всё вовремя!!!
Снимаю с дверцы шкафа платье. Оно простое, по фигуре, цвет серый, до щиколоток, скромный вырез под шеей, рукава короткие, под кеды самое то. Прокручиваю в голове варианты всякие, всё-таки иду на ночь глядя. Если надо будет бежать, то и разрез на платье есть. В темпе переодеваюсь, хватаю портфель черный, ключи, кошелёк и обратно иду. Так же тихо, стараясь не скрипеть ступаю по половицам. Ни дай бог Людмила Павловна высунет свой нос. Она меня достала. Старая бабка. Все мы кто около двадцати и младше, шлюхи и проститутки. Только она святая кошатница.
У нас круглосуточный на другой улице, сейчас зайду, куплю и бегом домой. Нужно подумать, искупаться и спать. Ноги гудят. Да и страшно, откровенно говоря, ходить в темноте одной. Наша улица без единого нормального фонаря. Идёшь наощупь каждый раз.
Выбегаю из подъезда и вижу, как Игнат, прислонившись бедром к капоту курит, попутно говоря по телефону. Меня сразу же замечает, я же застываю как-то и нерешительно с ноги на ногу переминаюсь. Держит взглядом, чуть-чуть прищуривается. Поэтому торможу.
Блин.
Идёт ко мне. Телефон убирает, по платью прокатывается. Оно – ничего такого, но смотрит так, словно на мне что-то мега классное. Чувствую, как начинают краснеть щёки. Отворачиваюсь в моменте, неловко становится как-то. До одури неловко. Целовалась с ним пять минут назад и вот опять краска на лицо падает, в жар кидает. Не хватает ещё вспотеть для полного счастья.
– Уже соскучилась?
Свожу брови домиком, он смеётся. В шаге от меня останавливается, а у меня ощущение, что я опять на нём повисла.
– Мне в магазин надо, – руками развожу, – почему не уехал?
– Тормознули на подлёте, – хмыкает.
– Оу… Тогда я пошла.
Разворачиваюсь и ручкой машу.
– Эй, куда ты, – ловит, – поздно, одна по подворотням, – недовольно говорит, в глаза прямо смотрит.
Задыхаюсь сразу. Обидно становится. Ну, конечно, стоит тут со своей сверкающей даже ночью бэхой и выпендривается. Подворотня ему… Это центр города, как бы!
Игнат тем временем тянет на себя.
– Идём, подкину.
– Тут рядом, – упрямлюсь.
– Тем более, идём.
Не слышит меня совсем, но в голосе… забота? Это же была забота? Да? Или замашки альфа-самца? Такое проходили…
Иду, улыбку стараюсь держать, но он всё равно замечает. Пальцы переплетает, мне приятно ужасно. Чувства и ощущения в клубок скручиваются. Всякие разные. Мне приятно думать, что это забота, вопреки всему.
Быстро выбираю хлеб с полки, минералку захватываю, почему-то кажется, что прийти только за одной позицией так поздно, тупо, поэтому её беру. А может быть я нервничаю из-за того, что симпатичный парень, с которым у нас был секс, ходит за мной по пятам и не переставая говорит по телефону. Он просто на разрыв кому-то нужен.
На кассе круглосуточного супермаркета рядом с моими покупками опускается жвачка и ещё одна вода без газа.
Игнат убирает телефон от уха и спрашивает:
– Взять тебе что-то?
Сразу отказываюсь, в кошелёк лезу. Он дальше по телефону, а по ленте ползут товары. Беру пакет, всё в стандарте, на автомате происходит. Товар – пилик, товар – пилик. Кассир откровенно вяло перебирает пальцами по кнопочкам.
Стопорюсь немного, в уме вспоминая сколько у меня денег, потому что пробивают всё. Из-за плеча на Игната смотрю, тот в телефоне. Неловкость нарастает. Я почему-то решаю, что может и не хватить. Карта дома, с телефона я заплатить не могу. А наличка… боже, сколько её там? Вот это будет финиш если придётся его просить… я не переживу. Просить деньги у парня… я не могу так, никогда не могла.
Вижу сумму, показываю скидочную карту, тянусь за деньгами и…
– Картой.
Две секунды и он, приложив телефон оплачивает. Замираю, на кассира косясь. Тому пофиг что и кто, он работает.
– У меня наличка.
Игнат пропускает мимо ушей, пакет берёт одной рукой, второй телефон держит, кого-то слушает. Садимся в машину, и он наконец-то прощается, прикрепляет гаджет к панели. Я, будем честными, даже не прислушивалась о чём был разговор. У меня другие мысли.
Спохватываюсь, выуживаю приготовленные деньги, ему протягиваю. Там чуть больше, но не сдачу же просить.
– Не надо, – хмыкает.
– Возьми, – настаиваю.
Мне это не нравится. Я ни у кого ничего не беру. Пусть не думает себе там ничего. Упрямо взгляд держу.
– Ну, что такое, – вдруг улыбается, – неужели не даёшь возможности немного поухаживать?
– Это ухаживания? – неожиданно теряюсь.
В голове картинок масса, вот тех самых про: для денег и за деньги.
– А куда деваться, – разводит руками, – современные женщины могут всё сами, дай хотя бы в магазине заплатить. Такое себе рыцарство, но что осталось?
Эм…
– То есть, звезд с неба уже не просят? Убить дракона? Вызволить из темницы? – включаюсь, но улыбка нервная выходит.
– Я же говорю, современные независимые женщины… – и столько тоски в голосе, хоть плачь.
Смеюсь. Он глазами стреляет, а потом спокойно говорит, словно не улыбался секунду назад:
– Серьёзно, не надо.
Под прямым взглядом убираю обратно деньги, стыдно как-то становится. Он себе, наверное, может позволить. Его машина на километр жрёт бенза больше, чем я потратила его денег. Сердечко моё бедное снова