– Вытащите меня отсюда.
– Непременно. Но прежде хотел бы с вами поговорить.
Актер сел, опершись спиной о стену. Мастер Кит выглядел старше, чем помнил Маркус; в волосах прибавилось седины, худоба усугубилась, хотя куда уж больше – в том долгом путешествии их каравана из Ванайев в Порте-Оливу он выглядел ходячим скелетом.
Маркус потянул за цепи, железо громыхнуло.
– Поговорить я могу и без оков, – заявил он. – Можно с этого и начать. Я не против.
– Известно ли вам, почему принято резать палец при подписании контрактов? – спросил Кит, вытаскивая из-за пояса кинжал – обычный охотничий, хорошо заточенный.
– Потому что так подписывают контракты.
– Но откуда взялся этот способ? Почему кровь, а не… Я не знаю… Почему не слезы, не слюна? Считается, что так делали еще во времена драконов, но не всегда. Говорят, это началось в последнюю войну, когда Морад сотворил своего Праведного Слугу, а его собрат по кладке породил тимзинов. Последнюю расу человечества.
– Ладно, – кивнул Маркус. – О праведных слугах мне твердили, навязывая оруженосцев, но у вас-то что за дело?
– Полагаю, процедура долженствовала показать, что обе стороны чисты. Если кто-то из подписывающих был способен сжульничать и заставить другого вступить в соглашение, то кровь это выявила бы.
– И наверняка вы правы. Ну же, Кит! Снимите с меня цепи!
– Погодите. Взгляните сюда.
Кит прижал лезвие к большому пальцу, появилась крошечная капля крови. Порез был совсем небольшим, почти как булавочный укол, зато кровь из-за густоты казалась почти черной. Нет! В середине капли виднелся темный узелок, похожий на частичку струпа, норовящий выйти на свет через кожу.
Узелок перевернулся на бок, оставляя за собой ярко-алый след, и расправил тонкие ножки.
– Ого! Что-то новенькое, – буркнул Маркус.
– Не трогайте. Они кусаются. Как я понимаю, они ядовиты не только в прямом смысле.
– Не примите меня за грубияна, Кит, но пауки? Живые? В крови?
– Да. У меня они уже много лет, с тех пор как я стал жрецом богини. По-видимому, мы все этим отмечены, хоть я и не проверял. – Кит поймал паучка и раздавил ногтями. – Некогда возникли разногласия с братьями. Боюсь, я тогда перестал веровать, а инакомыслие там не поощрялось. Может, вы помните, что перед моим отбытием из Порте-Оливы появился слух о новой вере, принесенной из горной местности к востоку от Кешета? Та вера когда-то была моей. Те люди были отмечены той же примесью в крови, что и у меня. Подозреваю, война с Астерилхолдом и беспорядки в Антее – всего лишь первые робкие шаги к чему-то более крупному. Более страшному. – Кит вновь продемонстрировал окровавленный большой палец и подытожил: – Вот почему для подписания контрактов вы режете палец. Из-за таких, как я.
Маркус запустил пальцы в бороду, отросшую в затворничестве. По коже пробежал озноб, однако он старался говорить потверже:
– Так вот о чем вы говорили тогда. Зло, которое выпустили в мир. Это вы?
– Такие, как я. Примесь в моей крови – знак богини, но не власть богини. Ее жрецы получают дары. Нам подвластны ложь и правда. Я как-то говорил вам, что могу быть весьма убедителен и что обмануть меня крайне трудно. Со всеми жрецами так. Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю. Правду или ложь, все равно.
– Кит, салонные фокусы вряд ли…
– Не думаю, что вы найдете здесь сходство с мелкими уловками ведунов.
– Ну хорошо. Ага. Я в детстве украл медовик у приятеля.
– Верно. Попробуйте еще.
– В своей первой битве я потерял меч.
– Нет, это ложь. Еще.
Маркус нахмурился. Внутри что-то дернулось, он не сразу узнал страх.
– Около месяца назад я нашел серебряную монету на улице у банка.
– Нет.
– Медную.
– Вот! Да. Так и было.
Маркус выдохнул:
– Отличное умение. Мало кто сумел бы устоять и не попользоваться.
– Полагаю, это не худшее из того, что я могу. Я обнаружил, что паукам под силу делать мои слова убедительными настолько, что люди не способны не поверить. Время, повторение – и я заставлю любого уверовать во что угодно, даже если оно смехотворное, абсурдное или опасное. Будь мне нужно, я убедил бы вас, что вы бог. Или что ваша семья по-прежнему жива, но скрывается. Даже знай вы правду, даже говори ваш разум другое, сердце поведет вас туда, куда я укажу. Я на это способен, и остальные жрецы тоже.
– И они сейчас в Антее?
– Причем очень близко к трону.
Маркус на миг умолк, соображая. Продажность королей и принцев – не новость. Коварный ведун – шаблонный персонаж из песен. И все же зрелище паучка, выбирающегося через кожу на свет, в Маркусе до сих пор отзывалось дрожью.
– Что им нужно?
Кит взглянул на порезанный палец. Из ранки, края которой успели сомкнуться, уже не появлялись ни пауки, ни кровь. Речь звучала на удивление неспешно, будто старый актер просто размышлял про себя.
– В горном храме меня учили, что богиня вернет в мир справедливость. Мы должны оставаться верными и ждать того дня, когда она пошлет нам знак – вождя, для которого мы станем Праведным Слугой. Через него богиня избавит мир от лжи.
– Это плохо?
– Вероятно, да, но я заодно решил, что это может оказаться неправдой, – улыбнулся Кит. – В горном храме я успел побыть лишь начинающим жрецом, и мне перепадали совсем мелкие обязанности. Кроме прочего, я должен был следить за уборкой храмовых помещений. Я не подметал полы сам, для этого держали старика. Даже не помню теперь, как его звали. Однажды я спросил, подмел ли он пол, и он ответил – да, подмел. И он говорил правду. Понимаете? Я чувствовал это по крови, как с вами. Но у него случилось помутнение. Он перепутал. Он считал, что подмел. Был убежден, что подмел. А на самом деле нет. Так я и отпал от веры.
– Из-за неподметенного пола?
– Из-за свидетельства того, что человек может быть в чем-то убежден и при этом не прав. Мысленно я стал осторожнее относиться даже к откровениям богини. И прибегать к слову «вероятно». Храм подмели? Да, вероятно. А может быть, не подмели. Богиня вечна, справедлива и свободна от всякой лжи – вероятно. Мы избраны и возлюблены ею – вероятно. А может, и нет. Я стал очень чуток к разнице между правдой и убежденностью. И начал сомневаться. А сомнений там не скроешь.
Мастер Кит помолчал.
– Однажды меня навестил верховный жрец. Сказал, что нашел выход из прискорбного положения, в котором я оказался. Решено отвести меня к богине. Вглубь храма, по тайным ходам,