– У меня к вам просьба, сэр.
Маркус поднял голову. Светильник бросал лучи так, что тень от подбородка тралгута падала на лицо, полностью его скрывая. То ли Ярдем, то ли нет.
– Что за просьба? – спросил Маркус.
– Стоит нам погрузить ценности в тележку и выйти за дверь – все будет кончено. Сейчас остается последняя возможность передумать. Пожалуйста, уделите мне минуту, помолитесь со мной.
Маркус засмеялся.
– Я серьезно, сэр.
– Бог нас не слушает, – сказал Маркус. – Он таким не занимается.
– Мне кажется, слушать – это наше дело, сэр.
– Ладно, только поскорее.
Ярдем, закрыв черные глаза, склонил голову. Маркус в ожидании переступил с ноги на ногу. До конюшни предстоит пройти семь улиц. До порта еще больше. Зато с такими деньгами выбраться из города будет проще простого. Два меча, золото – к утру можно оказаться далеко.
Ярдем открыл глаза:
– Перемените решение, сэр.
– Ну уж нет, никакого голоса мне не было. Хватит богословия. – Маркус бросил тралгуту кожаный кошель с каменьями, который Ярдем поймал на лету. – Давай грузить.
Пальцы Ярдема сомкнулись на его плече, и мир перевернулся. Каменная стена подвала ударила в спину, как кузнечным молотом, и Маркус упал на четвереньки.
– Что ты…
Ярдем подступил ближе, широкая ладонь легла на Маркусово горло. Капитан перекатился, успев в движении выхватить меч, но Ярдем второй рукой схватил его за кисть и вывернул запястье. Ладонь, лежащая на горле, пошла вверх, ноги Маркуса потеряли опору. Видя, как мир расплывается и окрашивается в алое, Маркус подтянул колено и ударил под ребра Ярдему – что-то подалось, хватка ослабла, удалось урвать глоток воздуха. Ярдем резко, почти отчаянно заломил правую руку Маркуса, однако тот поймал движение и вырвался.
Резко развернувшись, Маркус выставил для защиты меч, однако на полмгновения опоздал. Молот, купленный для вскрытия сейфа, плавно опустился ему на переносицу. Что-то влажно хрустнуло, и весь мир исчез в боли. Меч выдернули из руки – все происходило словно с кем-то другим. Маркус слепо ринулся вперед, плечо уперлось во что-то мягкое: Ярдем опрокинулся на землю, но тут же скользнул влево и зажал локтем горло Маркуса. Тот дернулся, пытаясь выгнуть шею и впиться зубами в руку тралгута, – тщетно. Во рту скопилась кровь, через нос было невозможно дышать. Маркус вцепился пальцами в душащие его тугие мускулы. Запахло чем-то похожим на дым, ноги подогнулись, мир сжался в сероватую точку где-то далеко впереди – и угас.
Придя в себя, Маркус обнаружил, что связан по рукам и ногам, а в рот засунут кляп из ткани, закрепленный кожаным шнуром. На голову надет мешок, отчего дышать было еще труднее. Он лежал в той самой ручной тележке, деревянные колеса грохотали по камням мостовой. В носу пульсировало, отдаваясь резкой болью под черепом. Он попытался изогнуться и сменить позу – вдруг получится подняться на колени или позвать королевских стражников, хоть что-нибудь сделать…
– Это и есть груз? – спросил незнакомый голос.
– Он самый, – ответил Ярдем. – Куда доставить, знаешь?
– Знать-то знаю. Только не поручусь ни за что, коли он развяжется по дороге. Я ведь не военный.
– Я военный, – сказал Ярдем. – Не развяжется.
Что-то приподняло Маркуса за середину туловища и бросило на дощатую поверхность. Загремели цепи, широкая полоса кожи обхватила его, как поясом. С головы сдернули мешок, и Маркус увидел дно повозки, широкое железное кольцо в досках и Ярдема, прилаживающего к кольцу цепь. Усилием воли, подстегнутый яростью, Маркус поднялся на колени, но Ярдем спокойно прижал его рукой и вернул в прежнее положение.
– Долго еще ждать-то? – спросил возница.
– Уже почти все, – пророкотал Ярдем.
Он потянул цепь, и Маркус соскользнул на доски. Плечо и бедра пронзило болью, при попытке вздохнуть снова хлынула носом кровь. Если склонить голову, в поле зрения попадал Ярдем, его стоическое лицо смутно вырисовывалось где-то вверху. Руки в свежей крови, на ухе порез – Маркус не помнил откуда. Некая часть разума по-прежнему нашептывала Маркусу, что его сейчас освободят, что все происходящее – то ли шутка, то ли урок, то ли далеко зашедшая религиозная проповедь.
Другая часть, четко осознающая действительность, лишь заставляла его смотреть в маячащее наверху лицо и думать: «Я тебя за это убью!»
Ярдем заговорил. Голос звучал спокойно, будто речь шла о погоде или о способностях очередного новобранца. О чем угодно.
– День, когда я сброшу вас в канаву и приму отряд, сэр? Он наступил.
Гедер
Подземелье. Поначалу Гедер считал, что надо пробираться тропами по краю Разлома вниз, пока не найдется какой-нибудь проход вглубь руин под городом. Бледная девушка – Китрин – не согласилась: если идти путями, которыми кто-то пользуется, то неминуемо наткнешься на тех, кто там ходит. Чтобы спрятаться понадежнее, нужно найти место, куда никто не заглядывал, и проложить туда путь, которого раньше не было. Судя по всему, такой подход был ее второй натурой. Гедера он пугал до смерти, но не оценить здравость ее слов он не мог. Актеры, затратившие на поиски почти целый день, наконец отыскали заброшенный уголок города и в нем старый склад, стены которого частично обрушились в подземное пространство.
Проседало здание потому, что было куда проседать. Гедера, одетого теперь в грубую серую одежду, провонявшую духами и гримом, провели в разрушенный дом и ниже, туда, где старинный сводчатый потолок пока удерживал часть сыплющихся сверху камней. Между потолком и слоем щебня оставалось пространство в локоть высотой, по которому свободно бегали кошки. Китрин полезла первой, освещая себе путь огарком свечи, вставленным в толстую стеклянную лампу. В узком отверстии ей приходилось протискиваться ползком, однако с расстояния в полдесятка шагов она подала голос:
– Пространство расширяется. Есть где разместиться. Лезьте.
За ней последовал Астер, под которым шуршали камни. Слышался голос Китрин, указывающей ему путь.
А затем настала очередь Гедера.
Мальчишкой в возрасте Астера он жил в Ривенхальме – отцовском поместье – и ребят своего круга видел мало: до любого из них пришлось бы ехать не меньше дня. Поэтому взбираться на деревья, прыгать с обрыва в реку и лазить по пещерам ему почти не приходилось, опыт приключений получить было неоткуда. Сейчас, когда он еле-еле продвигался вперед и за спиной медленно гас дневной свет, он думал только об огромной толще камня над головой. Старинные своды придавливали воздух, было трудно дышать. Слой щебня все уплотнялся, спина упиралась в потолок, приходилось стелиться по камням, как змея. В нос бил усиливающийся запах кошачьей мочи. В некий