— И почему я не удивлена, — ответила я с ухмылкой, когда он поравнялся со мной.
— Здравствуйте, Татьяна Александровна! — внушительным тоном, не имеющим, по-моему, никакого отношения к приветствию, произнес он, внимательно рассматривая меня с головы до ног. — Но стоит заметить, при последней нашей встрече вы выглядели лучше. Ну это неудивительно, по нашим чащобам лазить — это вам не по проспекту гулять! Не сидится вам дома, честное слово…
Еще раз смерив меня скептическим взглядом, он быстро поинтересовался у моего конвоира, где тот меня нашел и был ли там еще кто. Выяснив, что я попалась одна, Степан Петрович, кажется, успокоился и, кивнув на собак, сообщил с видимым удовольствием:
— Нравятся? Замечательные сторожа! Микки и Викки.
— Какие дурацкие имена, — прыснула я.
— Зато преданные и надежные, — был мне ответ. — Не пытайтесь от них убежать — чревато. С виду добрые милые собачки, они спокойно позволят вам зайти на территорию. А вот чтобы выйти… — он криво усмехнулся, — они просто так не дадут вам это сделать.
Я решила, что просто стоять и молчать — неприлично, поэтому ответила:
— Не собираюсь никуда бежать. С какой стати? С удовольствием приму ваше предложение погостить у вас. Вы же не против, Степан Петрович? Мне кажется, теперь ваша очередь проявить гостеприимство.
Он посмотрел на меня тяжелым взглядом и задумчиво кивнул.
— Ну да! И куда бежать-то? — двусмысленно проговорил он. — Да и, как говорится, долг платежом красен, тут вы правы, Татьяна Александровна. Ваш омлет с подгоревшим беконом я не могу забыть до сих пор. А вы, наверное, проголодались, путешествуя по лесам? Не желаете перекусить? Может, хотите вкусного травяного чая?
— Вы, наверное, забыли, что чаи я не люблю. Предпочитаю кофе. Не будете так любезны, сварить для меня кофе по-турецки, только не передержите, а то он будет сильно горчить. И не забудьте добавить чайную ложку коньяка.
— Уж не обессудьте, Татьяна Александровна, но кофе сварить вам не получится. Нет у нас тут таких излишеств, все по-простому… Кстати, я так полагаю, вы сюда прибыли на машине и где-то ее оставили. Можете дать мне ключи, мои ребята пригонят машину на территорию, думаю, тут она будет в большей безопасности.
Вот змей, подумала я. Чтобы в случае чего я не только не смогла сбежать отсюда, но и не воспользовалась своими колесами. Ну уж нет, пусть мой верный «Ситроен» дожидается меня в том укромном месте, где я его оставила. Главное, потом вовремя сориентироваться и быстро найти его.
— В этом нет необходимости, — беспечно ответила я.
— Ну, как пожелаете, Татьяна Александровна, — сказал он. — Сразу вас предупрежу, что у нас здесь нет даже электричества. И надеюсь, вы не вздумаете покидать наше место в потемках, иначе точно заблудитесь.
— А вы собираетесь оставить меня на ночь? — спросила я и ухмыльнулась.
— А вы зря ухмыляетесь, Татьяна Александровна. В ближайшее время я вас точно отпускать не собираюсь. Да и скоро начнет вечереть. И я вам скажу, что с закатом солнца все вокруг погружается просто-таки в библейскую тьму. Зато именно здесь начинаешь в полной мере осознавать свою истинную цену, свои бессилие и ничтожество перед огромным безжалостным космосом. На фоне которого мы — просто песчинки.
— Со времени нашей последней встречи ваш ораторский дар стал еще мощнее и красочнее! — похвалила я. — От картины, которую вы нарисовали, просто мороз пробирает. Не понимаю, и как вы здесь живете? Каждую ночь чувствовать себя песчинкой, а днем… хм? Приглядывать, как бы кто чужой не проник на вашу загадочную территорию?
— Мы не просто тут живем, Татьяна Александровна, — важно ответил он. — И у нас тут не просто, как вы выразились, загадочная территория. Хотя звучит это весьма лестно. Но… У нас здесь община.
— Ах, вот как? — иронически сказала я. — Ну, тогда все понятно, толпой — оно всегда веселее!
— Именно что не толпой, — строго возразил Степан Петрович. — Толпа — это у вас на вашем проспекте в городе. Праздношатающаяся бестолковая толпа! А у нас тут нечто другое… И собрались мы здесь как раз для того, чтобы преодолеть страх, чтобы преодолеть разброд в душах, чтобы найти наконец верный путь во тьме…
— Ну слава богу! — сказала я с притворным облегчением. — Кажется, это то, что мне нужно. По ходу, я нашла, наконец, этот ваш… Храм Света, или как его там… А неведомая страна Шангри-Ла — это ваша затея? Страна, где все светлые души сольются в едином экстазе? А кто вы, позвольте узнать, в этой доморощенной системе — гуру, наместник, мессия? Или бог в сосновом бору?
— Татьяна Александровна! — с тихим упреком произнес он и как-то неприятно улыбнулся. — Я просто учитель, вы же это знаете. А кроме того, я думаю, вы уже убедились в моем принципиальном неприятии такого явления, как сектантство. Поэтому ваши странные намеки о мессианизме, о какой-то неведомой стране вызывают у меня, мягко говоря, недоумение…
— Чем же вы в таком случае здесь занимаетесь? — спросила я. — Поведайте мне, Степан Петрович, что за община такая вдали от людских глаз?
Он улыбнулся краем губ, и улыбка вышла у него совсем невеселой.
— С удовольствием расскажу вам об этом, — пообещал он, — но чуть позже. Сколько можно стоять тут на одном месте. Я же обещал вам гостеприимство. Прошу пройти в дом. Вы точно не проголодались?
Интересно, что этот странный интеллигентный мужчина подразумевал под словом «дом»? Непонятное каменное строение с решетками на окнах? Да в таком доме я буду себя скорее чувствовать узницей, нежели пребывающей в гостях. Да и аппетита у меня не было совершенно. Однако предложение Степана Петровича по тону больше напоминало приказ, чем любезное приглашение. А весомость данного приказа усиливалась присутствием Микки и Викки и мрачного субъекта с двустволкой под мышкой.
Но, похоже, и этого показалось мало Степану Петровичу, потому что в подкрепление своих слов он взял меня под руку своей мощной ладонью и без затей направился со мной к дверям двухэтажного строения, в котором, как я теперь заметила, даже стекла в окнах присутствовали только на втором этаже.
* * *
Не особо церемонясь, меня почти втолкнули в темный, пахнущий мышами коридорчик. Степан Петрович вдруг попросил меня минуточку подождать и вернулся во двор, сославшись на