Раджед пошатнулся, но попытался совершить резкий выпад, подцепить приблизившегося Нармо и снести ему голову.
Но в тот роковой миг его связали по рукам и ногам испорченные черные нити. Они впились обжигающими кандалами, и не хватало мощи, чтобы разрубить их. В последней попытке янтарный чародей вспоминал, на что похоже состояние того предельного напряжения воли, когда удавалось перейти на уровень рычагов. Только катастрофически не хватало сил. Нити не подчинялись, словно милость удачи отвернулась, оставляя на произвол судьбы оба мира.
Нармо с размаху ударил в солнечное сплетение ногой, выбивая остатки кислорода. Раджед согнулся пополам, черные нити поставили его на колени. Яшмовый льор с наслаждением осклабился и ударом слева чуть не свернул челюсть поверженному противнику.
На миг плененный янтарный чародей едва не лишился сознания, сердце пропустило несколько ударов и обдало подступавшей паникой. Нет! Он же не имел права проиграть! Не ради себя! Но сколько ни пытался, порвать нити не удавалось, лишь кривились в беззвучном рыке разбитые губы.
– Ты ячед! Потому что это недостойно льора! – прохрипел Раджед, силясь сбросить оковы. Немного бы сдвинуться, лишь один рывок – и все бы изменилось.
– Недостойно? О… Тебе ли говорить о достоинстве. Знаешь, когда ты искромсал мне оба легких, это тоже было… м-м… немного невежливо, – рассмеялся Нармо.
Раджед втянул голову в плечи от нового удара, однако дернулся вперед, показывая всем видом, что не сломлен. Даже поставленный на колени, король оставался королем, а грязный бандит – бандитом. Даже когда нити выжигали отметины каторжника на запястьях и ногах.
– Наконец-то этот день настал! – Илэни в предвкушении приблизилась, направляя свою проклятую магию. И мысли затопила невыносимая боль. Никогда раньше Раджед не был так близко к смерти, к полному поражению в поединке. В последнем рывке янтарный льор звал союзников, однако густая стена мрака неизменно опоясывала башню.
– Не пытай его слишком долго. Нам еще Землю захватывать, – посмеивался Нармо, примеряясь к порталу. Даже сквозь чудовищную боль, выворачивавшую суставы и кости, Раджед сумел яростно бросить:
– Вы ее не получите! Ни Землю, ни Софию!
Боль достигла пика, разорвала пределы понимания и самого разума. И вот он – великий простор сложных рычагов, которые сцеплялись верным плетением линий. Яркий купол узоров, точно вязь или иероглифы. Каждый язык – потомок и отражение этого сияющего всеединства.
Прикосновение к нему уничтожало страх. Прошлое и будущее становились в единый ряд, явь и небыль случались единовременно. Крылатые и бескрылые взмывали в небеса, под полет роняли землю, оставляя тени и отражения тем, кто не успел прозреть.
Уже не страшно! Лишь ликование и легкость питали обессиленное тело. Для магии нужна воля, а вязкая уязвимая плоть – лишь для затейливых фокусов.
Раджед вновь видел «третий» уровень, даже еще более отчетливо, чем раньше. И он заметил крупный узел, который питал жизнь портала, точно прозрачное панно, непревзойденный шедевр переплетений. Разрушить его – и заслонить хотя бы Землю от огромной опасности.
Сердце наполнилось невозможной болью: «София! Я умру, так и не сказав, как я тебя люблю! София! Весна моей осени! Ты оживила мою душу! Спасибо тебе за все! Душа моя, София!»
Вот и все! Все завершалось! Прощание без слов, лишь горький прах помыслов и несбывшегося.
Раджед с надрывом взмахнул рукой, отчего кровь с новой силой хлынула из раны на спине, а мышцы накалились, точно вместо рубиновой жидкости тело залили расплавленным свинцом. Пальцы дотронулись до рычага, который отвечал за жизнь портала, губы прошептали найденное в древней книге Икцинтусов заклинание.
Он нежно убивал дитя всего их рода, их сокровище, их проклятье – портал, что мог подарить встречу с той, что вернула душу. Но, видно, не суждено! Не в этом времени! Не им!
Раджед решительно сжал пальцы, дернув рычаг. Портал с оглушительным воплем-свистом разнесся на тысячи невосполнимых осколков, стеная, точно живое существо. От взрыва пронеслась волна, разрезавшая тьму вокруг башни. Через бойницу хлынули лучи морозного солнца. Даже на небе кровь боролась с золотом – вновь закатные полосы переплетали багрянец и янтарь.
Вот и все! Иначе нельзя. Иначе оба мира сгорели бы в агонии чьей-то алчности. Не все измеряется удалью и самовоспеванием, не каждый подвиг запечатлевает в памяти многотысячная толпа. Бо́льшую их часть лишь обрывочно доносят истории случайных очевидцев, превращая в легенды и мифы. Но не за славу отдают жизни.
– Ничтожество! Ты так слаб, что не способен на что-то более умное, – прошипела Илэни, хватаясь за лоб. Ее талисман исходил черным дымом, вдоль ровных граней топаза прошли трещины.
– А вы подлецы, которые нападают двое на одного, – отвечал из последних сил Раджед. Пусть на коленях, пусть истощенный, но он не проиграл, потому неизменно улыбался.
– Ты и сам знаешь, что в войне льоров никогда не было правил. Открывай портал! – настаивала Илэни, выхватив из ножен на талии короткий кривой кинжал. Лезвие придвинулось к шее, вдавилось острой гранью в кожу.
– Я его разрушил, – спокойно отчеканил Раджед.
– Тогда умри! – провозгласила Илэни. А дальше…
Янтарный льор не помнил тот миг. Все затопила слишком сильная боль, повергшая уязвимое тело в шок. Лезвие глубоко врезалось в шею, вгрызлось жадным хищником. Удушье пришло судорогами, сводившими истерзанные мышцы.
– Илэни, он еще мог быть полезен! – донесся откуда-то издалека возглас Нармо. Полезен для чего? Для новых пыток? Пути назад уже не существовало ни для кого из них. Портал покоился вместе с умирающим миром. И лишь чувство вины перед друзьями из малахитовой башни добавляло горечи. Но Сарнибу, Олугд или даже Инаи тоже не колебались бы перед лицом такой опасности.
– София… Как же. Пф, – фыркнула ревнивая и мстительная чародейка, пока тело Раджеда падало к ее ногам.
«София! Твой мир спасен от них… Моя жизнь прошла не зря… София! София…» – в угасающем сознании сквозь невозможную муку агонии проносились отрывистые слова, и в них пело великое ликование. Пусть он погибал, но не проиграл.
И, кажется, впервые за четыреста лет по-настоящему осознал смысл своей жизни: он был хранителем портала, почти таким же хранителем равновесия миров, как и неудавшийся Страж.
Они оба проиграли в поединках разного уровня, но оба остались верны своему долгу до самого конца. И оттого смерть уже не