Вздохнув, я зашла за кресло и погрузила пальцы в волосы Хогера. Они уже подсохли и на ощупь были мягкими и нежными. Я начала массировать кожу кончиками пальцев, а на меня обрушилось такое блаженство, что я чуть не застонала. Каждое моё движение отражалось внутри восторженным эхом.
Зачем он это сейчас делает?..
…Что из того, что я испытывала здесь совсем недавно, было моими чувствами, а что –внушёнными? И ради чего? В качестве «распевки»?! Прочистить перед концертом ментальные каналы?
Я против, чтобы меня использовали для «распевки»!
Я могла понять, что меня используют… в интимных целях. Это мой выбор. Моё решение.
Но если меня заставляют чувствовать то, что на самом деле я не испытываю… Подменяют мои эмоции вымышленными…
- Как вам концерт, Грейс? – Мне показалось, что голос маэстро дрогнул.
После сегодняшних открытий я уже никогда не смогу воспринимать Хогера как раньше.
Я вдруг осознала: сейчас рядом со мной сидит бастард императорской фамилии!
Пусть это и всего лишь слухи.
Ведь на самом деле я не знаю, правда это или нет. Может, я всё понафантазировала сейчас, поверив тётушке с богатым воображением!
- Хороший концерт.
- Так вам понравилось или нет?
- Конечно, понравился! Разве ваш концерт, Крис, может не понравиться? – Я вспомнила, что собиралась забрасывать его комплементами.
К тому же концерт действительно был хорош.
Это потом я наслушалась теорий соседки.
- А какая песня вам нравится больше всего? – О, маэстро достаточно ожил, чтобы заговорить?
- Не могу выделить. Мне нравятся все. – К тому же сегодня я услышала их впервые. У меня элементарно не было времени понять, что мне нравится больше.
- Но ведь есть же самая-самая любимая песня? – Хогер обернулся, чтобы на меня взглянуть. Не знаю, дело в креме, массаже или отдыхе, но теперь впечатления умирающего он не производил.
Я поняла, что от меня не отстанут.
- Если честно, то больше всего мне понравилась последняя, - решила я проявить солидарность с самим музыкантом, который говорил, что это его любимая песня.
И в тот же момент я испытала невероятное облегчение.
Просто камень с души упал.
…Это я успокоилась, что нашла удачную отговорку, или не я?
- Вам уже лучше, Крис?
- Да, Грейс, благодарю. Голова отпустила. Думаю, где-то минут через двадцать мы выедем. Будь готова.
- К чему?!
- К банкету.
Глава 14. Премия, которую не дали
Грейс
Фраза о подготовке к банкету прямо в Императорской опере могла бы выглядеть как издевательство. Но у меня и дома не было, во что переодеться.
И дома тоже не было. Но это к банкету отношения не имело.
И я решила, что готовиться следует морально.
Вышла из гримёрки и практически столкнулась с Донованом.
- Как он? – набросился на меня концертный директор.
- Живой. – Поёжилась под его взглядом. – Пришёл в себя, в смысле. Разговаривает. Готов ехать на банкет. А мне можно не ехать?
Живот громко возмутился, и положила на него руку, будто могла его заткнуть.
Есть хотелось.
Ехать на банкет, обряженной как бедная родственница, ‑ нет. Хвала Ливве, удалось отбиться от «формы», пошитой под запросы извращенца-работодателя!
- С чего бы это? – фыркнул Донован. – Вам там, кстати, платье привезли. Но поскольку вы шляетесь непонятно где, швеи вас не дождались!
- Но как же так… ‑ У меня прямо руки опустились.
И упало вообще всё.
Это в каком смысле «шляюсь»?! Я вообще-то приводила в себя господина Хогера. Точнее, приводила его в него. А не в себя, тьфу-тьфу-тьфу.
- Переодевайтесь быстрее. – Донован взглянул на ручной хронометр и ткнул пальцем в соседнюю, приоткрытую комнатку. – Никто вас ждать не будет.
Не успела я обрадоваться: может, меня оставят в покое, как он добавил:
- Поедете в том, в чём будете.
Я со страхом вошла, куда сказали, опасаясь увидеть там наряд беспутной горничной, версия вторая. Но, к моему удивлению, на манекене обнаружилось платье нежного авокадового оттенка, оттенявшего мои голубые глаза. По вырезу, скромному, но подчёркивающему формы, шла узкая вышивка, будто нитка полевых цветов.
Не знаю, чего стоило сшить это платье за день. Хотя, взглянув на швы, я бы скорее предположила, что модистка подогнала под меня что-то из готового или изготовленного на заказ для менее важного клиента. Но платье село идеально. Проблемы неожиданно возникли с мелкими пуговками на спине, которые позволяли посадить платье по утянутой корсетом талии. Они никак не желали застёгиваться.
Я выглянула из комнаты. Убедившись, что там пусто, опрометью бросилась к соседу и аккуратно, погладывая в коридор, закрыла дверь.
- Кх-кх! – услышала за собой и оглянулась.
Маэстро стоял у зеркала в расстёгнутой светлой рубахе, и на моих глазах вдевал запонку в манжет.
- Помогите мне, пожалуйста! – Я показала себе за спину. – Пуговки застегнуть!
‑ А что мне за это будет? – На лице Криса заиграла предвкушающая улыбка.
В моей голове прокрутилась цепочка от «Я застегну пуговицы вам» до «А выходных рубашек у вас здесь тоже целый гардероб?», и я решила тему не поднимать.
В конце концов, если кто-то что-то хочет, он сам это скажет.
А если не хочет, то лучше не наводить на мысль.
- Просто так вы помочь не можете? – с печалью в голосе спросила я.
- Просто так – могу, - легко согласился он и пошёл ко мне. У меня прямо гора с плеч рухнула, и я повернулась лицом к двери, открывая маэстро фронт работ.
Сухие, горячие пальцы невзначай коснулись кожи, и я вздрогнула от неожиданных ощущений.
- Но не хочу, - шепнул мне на ухо, настолько приблизившись своей голой грудью к моей обнажённой спине, что я чувствовала идущий от неё жар.
И вновь вздрогнула всем телом.
Внизу живота тревожно и сладко сжалось.
Крис довольно рассмеялся, и его дыхание всколыхнуло волоски на шее.
Кожа вдруг стала безумно чувствительной, и я ощущала, как между нами его руки нащупывают пуговку и вдевают её петельку. А его губы по‑прежнему находятся возле уха.
Горячее дыхание тревожило шею.
- И что… ‑ Мой голос неожиданно сел, и я откашлялась. – Что вы хотите взамен? – спросила я уже нормально.
- Потом скажу, - шепнул он и добавил в голос, и за грудиной свело от предвкушения: – Готово, можете идти.
- Благодарю, ‑ пискнула я и обернулась.
Взгляд