Подошла к каменному алтарю и замерла в ожидании указаний в стиле «почитай за счастье смотреть мужу в рот, раздвигать ноги по команде и не смей иметь своё мнение».
— Дочь Гесты, — тихо начал разговор полный, взволнованный жрец и оттеснил меня своим крупным телом от Мелча и Реннарда, почти полностью загородив обзор.
Это разозлило. Я не хотела терять основной источник опасности из вида! Собеседник тем временем продолжил:
— Геста бережёт и любит детей своих, но милость её не всегда очевидна и понятна простым смертным. Так и ты не можешь в должной мере осознать её к тебе расположение, однако оно есть, и оно изливается на тебя через меня.
Вот самонадеянный тип! Я лишь смотрела на него с выражением кротости, граничащей со слабоумием на лице. Скорей бы он иссяк и перешёл к делу, ради которого его и позвали.
— Откажись от этого брака, дочь Гесты, — вдруг тихо зашептал жрец. — Не будет в нём для тебя ни счастья, ни покоя. Жених твой — злой человек с чёрной душой, и не нужно тебе пачкать свою душу в союзе с ним. Я нарочно сделаю ошибку в заклинании, а ты подыграй мне — скажи, что раз богиня не благословила союз, то перечить ей ты не станешь. Забери брата и уезжай подальше!
Близко посаженные глаза смотрели серьёзно и с какой-то светлой обречённостью. Мне вдруг стало невыносимо стыдно за все мысли и подозрения в адрес этого человека.
— Вы ошибаетесь, ваша праведность. Я прекрасно знаю, что он за человек, и именно поэтому должна выйти за него.
Жрец нахмурился и несколько секунд изучал меня, сжав губы так, что их уголки поползли книзу, отчего полное лицо приобрело забавное выражение. Затем он схватил меня за руку и неразборчиво пробормотал несколько слов. Его ласковая, трепетная сила коснулась меня, и на предплечье ярко вспыхнула печать о неразглашении. Он вытаращился и тут же накрыл её пухлой ладонью, а затем улыбнулся с таким облегчением, будто разом сбросил с плеч тяжелейший груз.
— А я никак не мог придумать, как всё управить в общее благо, ждал знака от Гесты, и вот он явлен мне.
Теперь жрец смотрел на меня с отеческой нежностью.
— Вам обязательно нужно нас поженить, — зашептала я.
А я всё думала — как жрецы узнают, что перед ними агент СИБа? Ведь нас нельзя воскрешать, но никто в здравом уме не носит с собой удостоверение. Оказывается, вон как. Они могут проявить наши печати о неразглашении…
— Как скажешь, дочь Гесты.
— Главное, сразу после обряда отойдите подальше и не мешайте. Что вы знаете о… Реннарде?
Жрец заговорил тихо и быстро, словно торопясь излить на меня как можно больше фактов:
— Он — Странник и задумал страшное. Мало порталов, соединяющих в пространстве две точки так, что он может мгновенно на любые расстояния перемещаться… Он изобрёл ещё и ритуал... Страшный ритуал... Вы обязаны уничтожить Странника! Слышишь, дочь моя? Никому не дозволяй его допросить, ибо искушение будет велико.
Пухлые щёки покрыл лихорадочный румянец, а глаза горели огнём.
— Клятву заметят, но даю слово сделать всё возможное, чтобы Странника не успели допросить.
Жрец потёр грудь и посмотрел на Луноликую. Его сердце билось часто и так лихорадочно, что мне пришлось вмешаться. Коснувшись силой, я замерла от удивления: жрецу срочно нужна была помощь, у него вот-вот случится обширный инфаркт. Подпитала его силой, чтобы оттянуть неизбежное, ведь на полноценное лечение сейчас не было времени, да и мне неплохо для начала освежить заклинания в памяти, всё же я не практикующий целитель.
Воспользовавшись тем, что от глаз Мелча и Реннарда меня закрывает массивная фигура, я жестами показала Эреру, что стрелять в жреца нельзя. Паралитического яда сердце точно не выдержит, а он и так на нашей стороне.
— Вы больны, вам срочно нужна помощь, — сказала я.
— Я знаю, дочь моя. Поэтому пойдём, времени почти не осталось. А спасти меня ты не сможешь, я дал клятву, что никому не открою секрет Странника, и всегда знал, что расплачусь за это жизнью, просто сначала хотел выведать побольше, а потом стало уже слишком поздно…
— Слишком поздно для чего?.. — переспросила я, но он отвечать не стал. Убедился, что печать на предплечье уже потухла, и потащил к алтарю.
Его лицо нехорошо побледнело и покрылось испариной, однако в глазах сияла почти фанатичная решимость.
Подведя меня к алтарю, жрец подозвал Реннарда и начал обряд. Я беспокоилась, увидел ли Эрер моё послание? Вчера напарники показали мне основные жесты, используемые во время операций, и я вроде бы всё запомнила правильно, но теперь уверенности не было.
И прав ли жрец? Можно ли его спасти, если он нарушил клятву на жизни? Нельзя ли её снять? И для чего стало слишком поздно?!
Я стояла рядом с Реннардом и ждала очереди принести брачную клятву. Наконец жрец спросил:
— Готов ли ты, Реннард Йонас, сын Гесты, перед лицом своей богини взять на себя обязательства за дочь её, Айру Фальс, хранить ей верность до конца своей или её жизни, холить и лелеять, служить ей опорой и поддержкой?
— Готов, — равнодушно ответил жених.
— Готова ли ты, Айра Фальс, дочь Гесты, перед лицом своей богини взять на себя заботу о сыне её, Реннарде Йонасе, хранить ему верность до конца своей или его жизни, холить и лелеять, служить ему утешением в поражении и вдохновением в победе?
— Да, ваша праведность, — ответила я.
Говоря эти слова, я уже знала, что ничего не получится. Я — не Айра Фальс, и богиня никогда не одарит милостью ту, что лжёт перед её алтарём.
Так и вышло. Заклинание жреца осыпалось мерцающей пылью, и всем стало понятно, что бракосочетание не состоялось.
В общем-то, наивно было рассчитывать на другой исход. Брен уже пробовал заключать фиктивные браки, чтобы снять проклятие, и ни в одном из случаев успеха не добился, только деньги потратил на компенсацию.
Значит, проклятие останется со мной и стоит наконец заняться тем, ради чего мы прибыли сюда. Уничтожить Странника!
Я повернулась к Реннарду, готовая атаковать, но тут вмешался Мелч:
— Айра, быть может, стоит попробовать повторить обряд с нашей семейной клятвой? Лардон Йонас, вы же не возражаете против второй попытки?
— Нет, конечно, — ответил он. — А что это за клятва?
— Она… как бы сказать… попроще, что ли. Просто старая клятва, которая была в ходу до того,