Ознакомительный фрагмент
все в плохом состоянии.Ничего онлайн пока не происходит: ни платежи, ни бухгалтерия, ни письма. Это реально проблема.
Раздача интернета у нас сродни раздаче воды в пустыне.
Пока.
Кстати, о воде.
Её тоже мало.
Горводоканал не оправился от разрушений и пока не работает на полную мощь. Так, краны едва сочатся струйкой желанной влаги.
Хорошо, что энергетики оказались на высоте.
Межрегиональный их десант работает на славу!
Спасибо!
Ремонтники заняты кровлей и окнами города — это для жизни первично.
Но объёмы разрушений колоссальны! Не представляю, сколько потребуется времени для приведения города в исходное состояние. А получится ли это вообще? Когда? И какими силами?
Я имею в виду людей.
Люди подобны рассаде. Если она молодая, маленькая — растения приживаются быстро. Но взрослые деревья или перестоявшая рассада не приживаются или болеют долго. Это я к тому, что вынужденные беженцы-переселенцы из областей Украины, вошедших в состав РФ в том году, до сих пор предпочитают жить в различных ПВРах на всём готовом и не очень приветствуют попытки властей ассимилировать их в обычную жизнь обычного гражданина. Они уже «перестояли» и не желают прилагать усилия, приживаться на новом месте. У них произошёл слом психики, и выправить её сложно. Вот и идут сообщения от обиженных жителей Шебекино, что «херсонцы вон живут в санаториях уже почти год! А нас-то гонят».
Думаю, ожёгшись на прежних ситуациях с беженцами, власти в нашем случае стараются не допустить превращения жителей и работников в безвольных, но капризных иждивенцев, вечно всем недовольных.
А процесс ведь уже пошёл.
Да.
По моим наблюдениям, эвакуированные жители нашего города и районов базово делятся на три категории.
Первая — те, кому просто стыдно стоять в многочасовых очередях за гуманитарной помощью, и достаток позволяет им жить за свой счёт, принимая только выплаты от государства на карточку. По 60 000 на каждого человека. Плюс ещё возможные выплаты от Красного Креста. Но это тоже не все захотели оформлять.
Вторая — те, кто оказался в реально бедственном положении и кому без гуманитарной помощи не выжить.
Третья — те, которые…
Но об этих скажу особо. Люди из третьей группы вполне себе обеспечены, имеют накопления или постоянные выплаты зарплаты или пенсии. Но психологически они подвержены тяжёлому недугу «халявы». Просто не могут пройти мимо бесплатных раздач.
К примеру, работник суда — временно размещёна с семьёй в хорошем общежитии ВУЗа Белгорода, получает от государства выплаты и зарплату за время вынужденного простоя, её обеспечивают ежедневным трёхразовым питанием, выдают положенные выплаты на членов семьи.
Что же наша героиня? Ежедневно ходит с дочерью-студенткой по местам выдачи гуманитарной помощи, сметая всё, что позволено получить или выбрать.
Так продолжалось до тех пор, пока губернатор не постановил проверять паспорт и место временной регистрации беженцев. Лицам, обеспеченным жильём и питанием за счёт государства (как в этом случае), теперь разрешено получать гуманитарную помощь только по установленным дням и только ограниченное число раз. Но к тому времени та, о ком я рассказываю, уже успела накопить баулы одежды, средств личной гигиены, круп и прочего. Достаточно, чтобы заполнить грузовое такси. Почему такси? Потому что временно эвакуированным предложено в кратчайшие сроки вернуться домой и освободить общежития для подготовки к заезду учащихся в новом учебном году.
Думается, лиц, принадлежащих к описанной выше третьей группе, оказалось достаточно. Таким образом, «гуманитарка», как мне кажется, сконцентрировалась в руках определённой категории граждан-«халявщиков» независимо от реальных нужд.
При прежнем государственном экономическом строе тут бы занялись воспитанием подобных граждан, был бы задействован коллектив как зеркало совести каждого его члена и арбитр поведения. Но при существующем… ммм… олигархическом капитализме о воспитании и воззваниях к совести отдельных граждан (смешно даже писать это) речь не идёт в принципе. Поэтому задействованы законодательные и запретительные меры.
Нельзя! Накажу!
Как-то однобоко, одноруко, не находите?
А люди, реально нуждающиеся в помощи, вдруг стали объектом насмешливого презрения служащих пунктов выдачи помощи.
Почему?
Да потому что работники этих пунктов стали принимать за бессовестных «халявщиков» всех посетителей поголовно. Не разбирая, доводя истинно обездоленных до слёз.
Но довольно о грустном.
Те жители Шебекино, кто вчера ещё наотрез отказывался возвращаться, мотивируя страхом налётов ВСУ, сегодня уже в городе и работают.
Вспоминаю, как девушка, начальник смены синтеза лака, приходила в дирекцию и просто плакала:
— Я же не мальчик, я девочка! Мне страшно ночами в смене, тут так стреляют!
Она уехала, убежала из города ничуть не раньше остальных — первого июня. И отказывалась возвращаться.
Но поглядите, сегодня она со своей сменой бодро ведёт синтез, не обращая внимания на звуки боя, идущего практически рядом.
Вот что такое коллектив!
С ним и горе послаще, и страх не так пугает! Шуткой перемогают испуг, работа останавливает выбросы излишних эмоций и возвращает на эту грешную землю из мистических эмпиреев «а ведь могло бы случиться».
Так ведь пока Бог миловал?
Будет Его воля, и дальше всё наладится.
Люди — это выросшие дети.
Они так же должны иметь опору в лице… Вспомните фразу: «Ты наш отец, мы твои дети!» Так ведь испокон веку говаривали на Руси? «Отец» менялся, но шаблон… неизменен.
Вот и сегодня директор, руководитель опять стал опорой, в том числе и психологической, своим «малым взрослым чадушкам», испуганным и жаждущим ободрения, утешения, верящим его слову, потому что он их никогда ещё не обманывал и говорил горькую, но правду, стоял и стоять будет рядом с ними во всех передрягах этого непростого времени. «Ты наш отец, мы твои дети!»
Наши деды и отцы были красными командирами, учителями и красными директорами. Они оставили нам науку о жизни в коллективе. Теперь, думается, настало время вспомнить о Макаренко и тех психологических открытиях и приёмах, что позволили сплотить и обновить подростков, обожжённых гражданской войной.
Но начинать следует, как всегда, с себя.
8 июля
До полуночи с 7 по 8 июля над городом и окрестностями его, над холмами и чащами, над узкой и красивой лентой речки Нежеголи, над почти созревшими полями и ночными дорогами, по которым ехали куда-то тёмными громадами машины скрытного защитного цвета, бушевала электрическая буря. Всполохи на небе заставляли вздрагивать. Извивистые, как кардиограммы, молнии вспарывали темноту. Осердившись, рычал и грозил гром, долго не успокаивался, всё басил и пугал, раз за разом всё громче и настырнее.
Увы, в эту ночь, на 8 июля, в день любви и крепкой семьи, о наши границы опять бился прилив войны. Немалые и разномастные силы ВСУ выпускали щупальца ДРГ различных видов и составов для создания паники, для дестабилизации, для нашей беды. Для того, для