Ознакомительный фрагмент
жителей.Частичному — странное выражение.
Но как иначе?
Сильно разбитая, почти полностью уничтоженная инфраструктура города мощного потока возвращающихся жителей не вынесет — рухнет. Постепенно, по мере её восстановления в город вернутся целиком все жители и на постоянное житьё. А пока…
Люди входят в своё оставленное жильё и затыкают нос!
Вонь!
За 16 дней без электричества продукты в квартирах протухли. Холодильники протекли, коричневые лужи почти высохли на полах кухонь.
А сколько разбитых окон…
А сколько выгоревших дотла квартир…
С потолка свисает перебитое перекрытие, всё помещёние бывшей квартиры в чёрной копоти. Люди годами покупали и приносили сюда вещи. Теперь лишь чёрные хлопья сажи кругом…
А что делать тем, у кого вместо стен зияют дыры?
Сколько слёз ещё предстоит пролить людям…
Сколько предстоит узнать бед…
Мы едем по городу. Многие окна поставлены на проветривание — значит, хозяева уже были. Встречаем знакомых, обмениваемся приветствиями, говорить не о чём, всё и так ясно.
— Завтра переезжаю домой насовсем. Чинить буду.
Завозят витрины в магазины, будут открывать.
Везде пробитые окна, в окнах острые зубы осколков. Замечаю — пластиковые рамы держатся лучше, а старые деревянные — вылетели вместе с остеклением.
Так везде.
Оконщики озолотятся.
А предприятия? ТПП объявило: за оформление каждого свидетельства о форс-мажоре — по 13 500. И по 2600 — за каждую последующую заверенную копию. А если предприятию помножить эти услуги на число его контрагентов, тут придётся сильно репу чесать: откуда денег теперь взять? Убытки колоссальны.
Производственные циклы разлажены, работники разъехались.
А заказчики?
Они поснимали заказы, поясняя, что своя рубашка ближе к телу.
Налоговые каникулы пока только обсуждаются на федеральном уровне. А платежи — они обязательны. Неважно, что имущество погибло — и вовсе не по вине предприятия, зато налог на имущество остался. Так же, как и все другие налоги.
А что вы хотите?
Не введены ни режим ЧС, ни военное положение, ни режим КТО (контртеррористической операции). Нет надлежащих заключений об уничтожении имущества. Даже если есть заключение СК, страховые риски по договорам не предусматривают уничтожение имущества в результате военных действий или теракта.
Это неумолимый факт.
Страховщики обезопасились, они «в домике». В отличие от нас — производственников.
Наши «домики» порушены.
Да, вот так оно…
Хозяева и руководители предприятий в панике от наступающих последствий и отсутствия страхового покрытия убытков.
Но паника паникой, а плати!
Зарплата — обязательно. Не менее 2/3 от оклада за время вынужденного простоя.
Кредитные выплаты — как и до событий. Изменения только в объёмах кредитования и новых условиях: «Предоставьте отчётность за истекший период и список оставшегося имущества… если осталось… Вы же понимаете, ваш кредитный рейтинг сильно упал… Будем пересматривать…»
Банки тоже только и исключительно о себе.
Да, господа, таков капитализм.
А военные действия продолжаются. Сегодня — как и вчера, как и ранее — опять и снова гремело в Новой Таволжанке. Каждый день публикуется список объектов и жителей, пострадавших от вражеских снарядов. Знакомый из Таволжанки с замиранием в голосе рассказывает о сгоревшей и подбитой технике на границе:
— Какие бои тут были… «Солнцепёки», ну, ТОСочки, ТОС-1А, они тогда нам разбили, много… БТРы везде сгоревшие… страшный огневой вал ВСУ.
Но ведь сдержали натиск врага!
Последние пять дней было относительно тихо… везде тихо… Но сегодня опять гремит.
Что там, на границе, чего ждать нам, жителям приграничья?
Ясно, что это не конец наших бед.
Когда враг назначит продолжение?
По дорогам перемещается автотранспорт МО, фигуры на всемирной шахматной доске перегруппировываются.
18 июня
Уже более недели тот огневой вал ВСУ, что сносил, сметал город и окрестности с лица земли, усох, увял. Для нашего небалованного уха — царит почти тишина.
На выходные мы решили прекратить эпизодические наезды домой — и, наконец, там поселиться.
Дел много.
У всех родных есть холодильники и морозилки. За время с первого июня они успели разморозиться, а с момента экспериментальной подачи электричества — заново замёрзнуть в луже прокисшего сока, ставшего неопрятным льдом. Везде пришлось заново отключать, разгружать, мыть привезённой с собой водой (ведь подачи воды пока нет), выбрасывать всякий ужас. Малоприятная работа, особенно для таких сияющих юным летом выходных.
В саду мы расчистили место прилёта, вынесли тела деревьев, павших смертью храбрых. Они были большие, только втроём и можно поднять. Теперь за нашими пробитыми, прошитыми осколками воротами пугает прохожих гора срубленных осколками хвойников и рябин.
Электроэнергию по городу дают частями. В нашем районе она появилась только к вечеру. Зато уж как мы обрадовались и торжественно выключили генератор, на котором выживали с первого июня. Связь очень плохая, прерывистая, интернета нет вообще — даже и не мечтай.
Сад зарос сорняком. Некоторые колючки стоят наглыми пальмами, всем своим видом предупреждая: «Не подходи!»
Клубника старается вовсю, психотерапевтически наполняя сад и любое помещёние, где стоит в мисочке, радостным и сладким духом своим, обещанием непременной удачи и счастливого исхода дел.
Прямо возле перепелятника устроились две драные приблудные кошки — серая и бывшая белая. Они не выносят друг друга, да куда деваться. Вот и орут, став против друг друга и выгнув спины. Так мерзко воют, как умеют только тревожные сирены. Ставлю кошкам еду, чтобы подсластить жизнь.
Вымотанные примитивными хозяйственными заботами по технологиям прямо-таки пещёрного уровня, отправились назад к сыну, за 15 км от Шебекино в сторону Белгорода. Кстати же, проезжали не окольными путями, а прямо по центру нашего города.
Рапортую.
Ремонт центральных улиц, наиболее пострадавших от обстрелов ВСУ, уже развернулся вовсю. Где мы раньше старались проскочить быстро и в траурном молчании, со щемящим сердцем и затаённым дыханием, там теперь видна бурная и созидательная человеческая активность. Да, в городе пока постоянно не живут, но уже проезд открыт, свободен! Жители наведываются и вычищают свои брошенные в одночасье жилища.
Коммунальщики тоже стараются.
Воды пока нет нигде. Хорошо тому, у кого в частном доме есть скважина и генератор. Остальным приходится возить из Белгорода. А без воды нет ни жизни, ни уборки. Простая истина, да её забыли в наш век высоких технологий.
И выходит, без воды
И ни туды и ни сюды!
Хоть уже поздний вечер, около девяти, но двери городской администрации распахнуты настежь, люди группами входят и выходят, жестикулируя, оживлённо обсуждая что-то. На стоянке у здания мэрии припарковано целое море автомобилей.
Ремонтники работают!
Поразилась скорости, с которой у некоторых повреждённых жилых домов возвели уже строительные леса для ремонта фасада и окон. В иных местах выстроены высоченные крепостные стены из брикетов и упаковок различных стройматериалов для проводимого городом ремонта.
В Устинке