Из всей кавалерии, которая здесь находится, 800 человек относятся к одному из литовских полков, не имеющих ни седел, ни оружия. Те, что относятся к императорской гвардии и находятся под командованием герцога Тревизского, получили приказ отправиться завтра из Инстербурга в Велау.
Присутствие здесь, в Кёнигсберге, короля является сильным фактором, имеющим позитивный эффект в моральном плане. Но, по сути, у французов здесь не более трех батальонов дивизии Эделе силой примерно в 2 тыс. пехотинцев.
Эвакуация не движется из-за отсутствия средств транспортировки; этот край ничего не может дать, и до настоящего времени невозможно организовать движение.
Генерал Лагранж прибыл сегодня утром, как и генерал Эделе.
Ежедневно французы теряют необходимые им средства, хотя невозможно сделать более того, что делают генералы Эбле[325], Аксо и генерал-интендант. Но если командиры еще сохраняют энергию, то их подчиненные замерзли, больны или попросту исчезли.
Далее Бертье сообщил о значительных денежных потерях, которые после Москвы составили до 8 млн франков, и об исчезновении всех повозок с трофеями, по большей части из-за грабежа самой армией, чем из-за действий неприятеля[326].
В следующем рапорте (датировка которого, как мы отметили, вызывает определенные сомнения, ибо он помечен 9 часами вечера 22 декабря) Бертье сообщил, что генерал Ж. Лагранж прибыл (этот факт заставляет отнести документ все-таки к 23 декабря) и принял функции коменданта Кёнигсберга и «старой Пруссии».
Король, по требованию герцога Эльхингенского, передал генералу Маршану командование 34-й дивизией, которая, впрочем, к этому моменту имеет в своем составе не более 1200 человек. Далее начальник Главного штаба чуть ли не телеграфным стилем сообщил, что генерал Байе де Латур как комендант Эльбинга заменен генералом Луазоном (реально это произойдет позже); что сегодня вечером прибыли в Кёнигсберг по одному батальону 54-го, 88-го и 96-го линейных полков; 25-го прибудут батальоны 16-го, 20-го и 2-го полков легкой пехоты; 26-го и 28-го ожидается прибытие еще целого ряда пехотных частей. Но остальные части дивизии Эделе не появятся ранее 10 или 12 января. Что касается артиллерии, то она исчисляется десятью орудиями.
Бертье напомнил о появлении казаков возле Тильзита, в то время как его гарнизон эвакуирован и король ожидает более определенных известий, перед тем как выдвинуть туда какие-либо войска. Тем более что герцог Тарентский не сможет собрать свой корпус в Тильзите до 30 декабря[327].
В настоящее время, помимо императорской гвардии, которая все время находится в Инстербурге, имеется около 300 кавалеристов и 2 тыс. пехотинцев, включая неаполитанскую гвардию и 10 орудий. Мюрат вручил командование гвардией герцогу Тревизскому герцог Истрийский отправлен в Эльбинг вместе с депо, герцог Данцигский (Лефевр) находится здесь, рядом с королем.
Неразбериха и беспорядок, несмотря на все усилия их прекратить, все время чрезвычайные. То, как распалась дивизия Луазона, силой более чем в 12 000 человек, невообразимый тому пример. Но присоединяются, указал Бертье, литовские полки нового призыва; у них нет ни оружия, ни обмундирования, их можно только отправить в тыл. «И нам остается только ждать, когда пруссаки будут нас убивать».
Эвакуация осадной артиллерии невозможна. В целом же дух дезорганизации очень тревожит. Солдат обезумел от холода. Очень беспокоит ситуация с герцогом Тарентским. В то же время, имея его 28-тысячные свежие войска и добрую кавалерию, можно встретить врага.
В заключение Бертье написал, что получил эстафету и новости, пришедшие с ней, обрадовали, ибо император прибыл 16 декабря в Майнц[328].
23 декабря Наполеон большую часть дня провел на заседании Совета министров. В ответ на желание короля Вестфалии Жерома приехать в Париж решительно отказал ему и потребовал восстановить силы вестфальской армии. Император рекомендовал брату объявить своим подданным, что вестфальская армия, понесшая чувствительные потери, теперь обосновалась на зимних квартирах на Висле[329].
В целом, как видим, Наполеон уже не питал иллюзий насчет размещения остатков армии на Немане или даже в Восточной Пруссии. Тот факт, что армия должна отступить на Вислу и там быть реорганизована, он воспринимал как неизбежный.
24 декабря, как обычно, в своем не особенно содержательном докладе Наполеону Мюрат сослался на Бертье, который, дескать, пришлет императору более подробные рапорты. Сам же Мюрат сообщал следующее: «гвардии действительно более не существует», «осталось не более 600 человек в строю»; эвакуация продолжается; в настоящее время здесь находятся три батальона дивизии Эделе, завтра прибудут еще три, послезавтра – еще три других, так что к 29-му будет 12 батальонов, и дивизию можно будет двинуть к Тильзиту Отставшие продолжают прибывать, и на сегодняшний день в городе собралось до 10 000 человек.
Мюрат получил письмо от прусского коменданта Мемеля, в котором тот сообщил, что X корпус отступает на Мемель и на Тильзит. Партии казаков, которые были в Курляндии в тылу X корпуса, отступили в сторону Россиен. В случае если к V корпусу добавятся войска Макдональда, Мюрат надеется прикрыть прусские территории.
Король Неаполитанский заявил, что все убеждают его покинуть Кёнигсберг, где он не чувствует себя в безопасности. Но он сделает это только в крайнем случае. Его присутствие здесь вносит успокоение в настроения в крае, и если он уйдет отсюда раньше прибытия X корпуса, город, где сосредоточены огромные ресурсы, которые нельзя потерять, будет оставлен[330].
Как и предполагал Мюрат, рапорт начальника Главного штаба императору оказался более информативным. Он начинался, естественно, с самой важной темы, касавшейся продвижения X корпуса. Новостей в этом плане не было, за исключением сообщения прусского коменданта Мемеля, копию письма которого Бертье приложил. Тревожило, что казаки, как ранее сообщалось, уже в Тильзите. Однако с казаками не наблюдалось пехоты. Гарнизон же Тильзита, вновь повторил Бертье, числом в 300 пехотинцев и 150 кавалеристов, ретировался в Лабиау.
Что касается остатков императорской гвардии под командованием герцога Тревизского, которые находились в Инстербурге, то они получили приказ короля покинуть этот город и переместиться в Велау ближе к Кёнигсбергу.
Бертье сообщал, что Лефевр немного болен и возвратился в Данциг, герцог Истрийский (Бессьер) – в Эльбинг, Дарю и Эбле находятся на марше с целью эвакуации магазинов и артиллерии. «К этому моменту все складывается тяжело»[331].
Князь Невшательский информировал, что к вечеру 24-го в 34-й дивизии набирается только 1400 человек. Три батальона дивизии Эделе, численностью примерно от 400 до 500 человек каждый,