В это же время среди позиций вражеской пехоты взорвался пороховой погреб, вызвав в ее рядах полнейшее замешательство. Этим обстоятельством воспользовался майор Мартыненко и стремительно повел свой батальон в штыковую атаку на находившиеся перед ним брустверы, которые составляли правый фланг первой линии неприятельских укреплений. Атака была настолько стремительной и неожиданной для растерявшегося противника, что укрепление было взято с незначительными потерями. Майор Мартыненко приказал батальону немедленно закрепиться, чтобы иметь возможность дать отпор неприятелю. Поняв важность утраченной позиции, противник попытался отбить ее. Однако, понеся большие потери, в конце концов он прекратил бесплодные попытки и отступил, укрывшись за брустверами второй линии.
Было уже десять часов утра, когда майор Мартыненко закрепился на правом фланге неприятельской линии; то была чрезвычайно выгодная позиция на возвышенности, откуда хорошо были видны укрепления Хозреха и лагерь вражеского резерва, устроенный на равнине, что доминировала над крепостью. В центре его стоял шатер командующего Сурхай-хана, украшенный множеством самых разных вымпелов.
Аслан-хан с частью конницы с самого начала стоял на дороге перед аулом, отбивая атаки неприятеля, который во время операции Якубовича и Ван-Галена неоднократно большими массами налетал на него. Мартыненко получил приказ генерала Мадатова с частью людей выдвинуться к траншеям Хосерека, чтобы поддержать рекогносцировку.
Русская пехота, следовавшая по дороге с генералом, остановилась, выйдя на возвышенность, которая доминировала над лугами, раскинувшимися вокруг Хозреха. Князь Мадатов, видя, как неприятельские аванпосты под натиском Аслан-хана отступают к крепости, и выслушав доклады офицеров штаба о состоянии укреплений и обороны, дал приказ наступать четырьмя колоннами. Первую составляли гренадеры Грузинского полка под командованием майора Сицианова при поддержке четырех пушек; она располагалась на левом фланге и должна была на всякий случай оставаться в резерве. Второй и третьей колоннам придавались шесть артиллерийских орудий. Вторую колонну, которой командовал подполковник Коцебу, составлял первый батальон Кубинского полка; третью под командой подполковника Сагинова – половина второго батальона Апшеронского полка. Эти две колонны образовывали центр и следовали по дороге прямо на селение. Аслан-хан получил приказ занять позицию с другой стороны крепости и кладбища. Четвертая колонна, составленная из второй половины второго батальона апшеронцев с приданными двумя полевыми пушками, пошла на редуты, что соединяли левый фланг крепости с возвышенностью, где располагался неприятельский лагерь. Командовать ею генерал поручил Ван-Галену.
В час дня русские одновременно пошли в атаку на крепость и были встречены сильным и частым огнем осажденных, причем в значительной мере он был обращен против четвертой колонны. Обходя на короткой дистанции подножие возвышенности, она попала под обстрел с фланга со стороны стрелков, до той поры прятавшихся в укрытии. Таким образом, четвертая колонна оказалась между двух огней на пересеченной местности, где к тому же были вырыты канавы и траншеи, что делало невозможным какой-либо маневр батареи, против которой был направлен меткий огонь лезгинцев. Большая часть прислуги была перебита. Все это вынуждало Ван-Галена ускорить штурм. Он уже приготовился к нему. Но генерал Мадатов, заметив его приготовления, поспешил направить к Ван-Галену своего адъютанта капитана Бебутова с приказом остановить штурм и задержать колонну до тех пор, пока батарея, расположенная в центре, не откроет огонь по неприятельским укреплениям для облегчения приступа и уменьшения возможных потерь.
Однако, когда Бебутов добрался до расположения Ван-Галена и передал ему приказ командующего, колонна, стоявшая в шестидесяти шагах от неприятельского бруствера, огонь с которого все усиливался, находилась в слишком невыгодном положении, чтобы выполнить приказ. Капитан Бебутов увидел это и сразу, оценив обстановку, понял, что уже было поздно исполнять приказ. И когда Ван-Гален стал убеждать его в этом, то он с ним согласился. Получив согласие адъютанта командующего, тот взмахом сабли подал сигнал к штурму. Спустя десять минут солдаты, неустрашимо карабкаясь по лестнице из трупов и ранцев, овладели передовыми брустверами Хозреха, захватив два главных знамени лезгинской знати. Выбивая противника последовательно из траншей, они вскоре ворвались в селение. Противник, видя, что его связь с возвышенностью в любой момент может быть перерезана, бросился в главную мечеть и приготовился к сопротивлению. Здесь с Ван-Галеном соединился Сагинов с третьей колонной, который обходным маневром подошел поддержать его преждевременный штурм, между тем как первая и вторая колонны с другой стороны крепости отвлекали осажденных на себя. Через несколько минут мечеть была взята. Знамя Апшеронского полка, развевавшееся на минарете под звуки военного марша, возвестило Мадатову, наблюдавшему за сражением, о падении Хозреха. Две другие колонны, воодушевленные удачным исходом, также вошли в аул, подавляя последние попытки сопротивления ослабевшего противника.
Защищенная дорога, построенная Сурхай-ханом для сообщения между своим лагерем и крепостью, послужила прикрытием третьей и четвертой колоннам для прохода на возвышенность, где они столкнулись с частью неприятельских резервов, которые, не выдержав штыковой атаки русских, поспешно отступили. Майор Мартыненко, как опытный офицер, своевременно выступил с позиции, которую ему определил генерал, и совместно с конницей нанес стремительный удар по левому флангу противника. Теперь разгром его стал полным и бесповоротным. Шатер Сурхай-хана был отдан в добычу солдатам.
Аслан-хан со своей конницей, стоящий за кладбищем, должен был брать в плен всех, кто бежал из крепости. Их были сотни, особенно после падения последних укреплений и взятия мечети. Не собираясь наказывать пленных, генерал Мадатов отпускал их по домам, благодаря чему все узнали о разгроме под Хозрехом. Потери горцев составили 1200 убитыми и 603 пленными. Победителям достались богатые трофеи: лагерь, богатая ставка Сурхая, 11 знамен, 2 тысячи ружей, 9 пушек, 3 мортиры, лошади, большое количество дорогого старинного оружия, пушки разного калибра, 40 знамен, тысяча пленных, разбежавшееся неприятельское войско. Таковы были результаты сражения при Хозрехе.
Когда оба батальона Апшеронского полка прибыли в лагерь, то в их шеренгах были видны значительные пробелы, произведенные неприятельским огнем. Только у немногих офицеров и унтер-офицеров не было повязок на ранах. Когда они пришли к биваку, генерал Мадатов подошел к ним и самолично поблагодарил.
Воинские части, участвовавшие в сражении, по существующему обычаю, прошли маршем перед командующим. В шеренгах были оставлены пробелы на местах тех, кто выбыл с поля боя мертвым или