Князю Бебутову пришлось сопровождать хана во время всех его визитов, которые он наносил высокопоставленным чиновникам в Москве. 10 ноября хан нанес визит главнокомандующему в Москве графу Тормасову, которому вручил письма от Аббас-мирзы, Мирза-Шефи и Мирза-Абдуль-Хасан-хана, бывшего полномочным посланником при дворе российском. Генерал Тормасов очень тепло поздоровался со своим бывшим адъютантом В. Бебутовым, вызвав тем самым неподдельное удивление посла. Ему объяснили, что в свое время князь Бебутов был его адъютантом. Генерал-губернатор, учтиво приняв от хана письма, долго расспрашивал его о Персии, о тех, кого он знал по Кавказу и кто в Персии помнил его.
Затем хан нанес визит генералу Ртищеву, который с 1812 по 1816 г. был главноуправляющим, командовал войсками на Кавказе и много занимался персидскими делами. Именно при нем был заключен в 1813 г. Гюлистанский мирный договор между Россией и Персией по итогам войны, в которой Персия потерпела поражение. Хан отдал Ртищеву письмо Аббас-мирзы. На следующий день Ртищев нанес хану ответный визит.
Хан много внимания уделил осмотру зданий города Москвы, в том числе воспитательного дома, институтов и других. При проезде по равнинам России хану, привыкшему к горам, ничего не понравилось, кроме остриженных деревьев на дачах, чему он очень удивлялся. Но он никак не мог понять, как это регулярно делалось. В Москве, осматривая великолепный дворец, хан поминутно твердил об остриженных деревьях. Хан до приезда в Москву хотел пробыть там только несколько дней и, не ожидая жеребцов, отправиться в столицу. Но когда Бебутов напомнил ему о предстоящем выезде в столицу, хан неожиданно изменил свое мнение и решил дождаться лошадей. И даже после того, как лошади прибыли и их 20 ноября отправили в дальнейший путь, хан не торопился. Он захотел остаться еще на несколько дней в Москве с тем, чтобы выехать в Петербург в начале декабря, когда лошади приблизятся к столице. Все это время Бебутову приходилось организовывать для хана встречи с сановниками, посещать музеи, достопримечательные места.
Наконец к Новому, 1819 году хан прибыл в Петербург. Находясь в столице, он вошел во вкус. Осматривая город, хан очень удивлялся прямоте его улиц, красоте зданий, обилию воды. Хорошо зная город, Бебутов давал ему пояснения. Для хана также пришлось организовывать встречи с официальными лицами. Он часто посещал конюшню с лошадьми – подарок шаха российскому императору.
Время шло, а император все не принимал посланца персидского шаха. Наконец 3 марта 1819 г. хан был принят императором Александром I в Зимнем дворце в час дня. Посол прибыл на прием в сопровождении князя Бебутова и действительного статского советника Негри, который был в составе посольства А.П. Ермолова в Персии в 1817 г. Император принял его очень ласково с изъявлением высочайшей благосклонности за доставленных к императорскому двору персидских лошадей, добавив, что все то, что угодно Фетх-Али-шаху, будет приятно и российскому императору. В ходе беседы император поинтересовался здоровьем шаха, пожелав ему долгих лет жизни. Он поинтересовался о впечатлениях, которые получил хан, проезжая по России. Александр I поручил хану по возвращении объявить шах-заде Аббас-мирзе, что чем больше он заслужит благосклонность отца, тем больше привлечет внимание российского императора. Он также повелел в уважение, как шаха, так и Аббас-мирзы, признать его наследником персидского престола, но основываясь на мирном трактате, заключенном с Персией.
Через несколько дней Мамед-Хасан-хан в сопровождении штабс-капитана князя Бебутова отправился в обратный путь. Ехали в отремонтированных экипажах и налегке значительно быстрее. А.П. Ермолов, получая отчеты о ходе поездки Бебутова с ханом, по достоинству оценил деятельность адъютанта. По возвращении в Тифлис по представлению А.П. Ермолова он был произведен в капитаны.
Тем временем обстановка на Северном Кавказе осложнялась. Генерал Ермолов, несмотря на малочисленность войск, решил действовать быстро и решительно. Генералу Пестелю, находившемуся в Южном Дагестане, он приказал с наличными силами двинуться к городу Башлы, расположиться там лагерем, не начиная военных действий, держать его жителей в напряжении, не давая им возможности выступить для осуществления планов подстрекателей. К нему должны были присоединиться кубинская и дербентская конница, полковник Аслан-хан Кюринский с конницей. Он должен был распространить информацию о том, что в Дагестан направляется русский трехтысячный отряд.
18 июля 1819 г. по указанию А.П. Ермолова начальник штаба корпуса полковник А.А. Вельяминов заложил крепость Внезапную недалеко от входа в Аргунское ущелье, имевшую важное стратегическое значение. Оно было недоступно русским войскам, а горцы из него постоянно совершали набеги. Тогда сложилось мнение: «Тот, кто владеет Аргуном, тот владеет Кавказом». Хотя это и было значительным преувеличением, но в определенной мере было справедливо. В. Бебутов в этом убедился в последующие десятилетия битвы за Восточный Кавказ.
25 октября 1819 г. из крепости Грозной против кумыков в Дагестане вышел отряд под командованием самого генерала Ермолова и направился к Таркам, столице дружественного России шамхальства Тарковского. В его составе был и капитан Бебутов. По пути поступали сведения о нападениях горцев в разных местах. Командующий корпусом отдавал приказы действовать сурово по отношению к тем, кто выступал против русских, и наказывать их за «вероломство». Сам он двинулся в Мехтулинское ханство, расположенное южнее владений шамхальства Тарковского. Здесь 12 ноября русские войска стали занимать населенные пункты, в том числе столицу ханства Большой Дженгутай. Часть захваченных селений А.П. Ермоловым была передана шамхалу Тарковскому. Из остальных территорий им было образовано приставство с русским управлением. Так перестало существовать Мехтулинское ханство. На этом экспедиция закончилась, и войска возвратились на зимние квартиры.
Решительные действия генерала Ермолова, быстрый разгром Мехтулинского ханства и его ликвидация произвели огромное впечатление на горцев Северного Кавказа, особенно на его местных владетелей. Видя, на чьей стороне сила и что можно лишиться своих владений, они стали являться к генералу Ермолову с выражением покорности российскому государю.
Когда крепость Грозная была отстроена, командующий решил показать ее горцам, чтобы они, увидев все своими глазами, рассказали всем о виденном, о ее силе и мощи. Прежде всего он