Он принял решение немедленно переправиться на другой берег и построить там мощную крепость для того, чтобы держать под контролем Чечню и открыть прямой путь в Дагестан. В конце мая А.П. Ермолов с отрядом в составе 6 батальонов, 16 орудий, 500 казаков переправился через Терек и остановился лагерем на берегу реки Сунжи. Отряд расположился против выхода из Ханкальского ущелья. В. Бебутов видел, как внимательно генерал рассматривал окружающую местность. Глядя на гребни гор, он сказал окружающим:
«Кавказ – это громадная естественная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Штурм ее будет стоить дорого, так поведем осаду».
К оставшимся чеченцам генерал относился ласково, стремясь расположить их к себе, чтобы они оставались спокойными и снабжали русские войска всем необходимым. В то же время у местных жителей были взяты заложники (аманаты). После изучения местности А.П. Ермолов пришел к решению заложить здесь сильную крепость для того, чтобы показать всем мощь России и держать в повиновении народы, населявшие округу.
А.П. Ермолов действовал решительно. Прежде всего он приказал собрать старейшин-чеченцев, живших над Тереком. При встрече с ними он объявил им, что населению нечего опасаться войск, поскольку они прибыли сюда, чтобы наказывать тех, кто совершал злодеяния. Он потребовал, чтобы никаких злодеяний в этих местах не было, они должны возобновить давнюю присягу и возвратить содержавшихся у них пленных. В то же время он строго предупредил присутствующих, что если они будут пропускать через свои владения «хищников» на русские земли, то он повесит всех аманатов. Зная крутой характер своего начальника, капитан Бебутов не сомневался в том, что генерал так и сделает.
Старшины, ничего не обещая, попросили у Ермолова время на размышление, а также чтобы посоветоваться с обществами, без согласия которых они ничего делать сами не могут.
Шло время, но мало что менялось. Приверженцы России, бывая в лагере, информировали о том, что в обществах отдельными лицами ведется активная работа, чтобы вызвать их возмущение против русских. Они уверяли всех, что русские пришли для того, чтобы произвести наказания. Однако пока не приступают к этому потому, что опасаются летом вступать в леса. Поэтому они и приступили к строительству крепости, чтобы иметь прочную опору в этих местах. Перед началом строительства 10 июня 1818 г. на реке Сунже был отслужен торжественный молебен. После молебна под гром пушек была торжественно заложена крепость из шести бастионов, получившая символичное название Грозная. Обществам, из которых были взяты аманаты, было приказано доставлять лес на стройку.
Так началась реализация плана А.П. Ермолова о создании железного кольца на Кавказе. С его помощью он рассчитывал постепенно, но неуклонно сдавливать неприятеля и в конце концов привести его к покорности. Крепость Грозная была связана с Владикавказом рядом укреплений. Были проложены дороги, что позволяло довольно быстро при необходимости перебрасывать войска.
Закладка такой мощной крепости взволновала не только Чечню, но и Дагестан, так как все происходившее свидетельствовало о серьезности намерений русских властей в регионе. Об этом В. Бебутов судил по сведениям, поступавшим из разных источников, а также по действиям и приказам А.П. Ермолова. Те селения, которые были поближе, хотя и с трудом, но выполняли приказание о доставке леса. А общества, находившиеся за урочищем Ханкала, где были мощные леса и непроходимые дороги, отказались это делать, заявив, что никаких обязанностей на себя не возьмут и ни в какие сношения с русскими вступать не будут. Тем же, кто сотрудничал с русскими, они стали угрожать угоном скота и нападением на их жилища. Поэтому А.П. Ермолов приказал укрепить урочище глубоким рвом и валом, по всем дорогам выставить сильные караулы. Однако это не спасало строителей от нападений и обстрелов горцев.
Горцы всячески стремились препятствовать строительству крепости, совершая набеги, подвергая обстрелу работавших на заготовке леса, строительстве укреплений. Солдатам, работавшим на строительстве, нередко приходилось оставлять шанцевый инструмент, браться за оружие и вступать в боевые действия с горцами.
Адъютантам А.П. Ермолова было очень трудно. Они все время находились в движении, выполняя различные поручения командующего. Генералу хотелось как можно быстрее соорудить крепость и показать всем в этом месте, что он прибыл сюда не шутить, а действовать решительно и добиваться от проживающих здесь народов покорности Российской империи.
В. Бебутову спать приходилось урывками, нередко оставаться голодным, постоянно подвергаясь опасностям, потому что нападение могло произойти с любой стороны и в любое время. То же могло произойти и с выстрелами. Зато некогда было скучать, тем более изнывать от безделья. Он часто участвовал в стычках с горцами.
В июле 1818 г. в Тифлис прибыл посланец персидского Фетих-шаха Мамед-Хасан-хан Авшарский с подарками для российского императора. Начальник штаба корпуса генерал-лейтенант Вельяминов немедленно информировал об этом генерала Ермолова, находившегося в Сунже. Поскольку дело было очень важное и на межгосударственном уровне, то и сопровождение должно быть соответствующим статусу посланника. А.П. Ермолов остановил свой выбор на своем адъютанте штабс-капитане Бебутове, как человеке, владеющем персидским языком, бывавшем в Персии, знающем ее порядки. Хотя он был и невысокого чина, но зато княжеского достоинства, что было очень важно для посланника такого уровня и тешило бы его самолюбие. Немаловажным было и то, что Бебутов был образованным, культурным и выдержанным человеком, умел ориентироваться в обстановке и всегда четко выполнял выданные ему предписания.
31 июля 1818 г. генерал Ермолов поручил своему адъютанту штабс-капитану Бебутову сопровождать в Петербург посла Мамед-Хасан-хана Авшарского, отправляемого от персидского шаха с подарками для императора Александра I. Главнокомандующий приказал ему немедленно выехать в Тифлис в распоряжение генерал-лейтенанта Вельяминова, где он должен был получить все наставления, средства на содержание хана в пути. Одновременно в письме генералу Вельяминову А.П. Ермолов объяснил, почему он избрал для этой миссии именно князя Бебутова. Прежде всего потому, что он «зная образ, которым принимаются и содержатся от нас посылаемые в Персию чиновники, будет смирять хана в излишних и неумеренных его требованиях».
В предписании генерала Ермолова князю Бебутову подчеркивалось: «Назначая вас для препровождения в Санкт-Петербург отправляемого от Персидского шаха к Высочайшему Двору с подарками высокостепенного и высокопочтенного Мамед-Хасан-хана Авшарского, поручаю немедленно ехать в Тифлис и