Вот только этого не хватало. Не уверена, что у меня останутся силы второй раз призвать его. Слишком выложилась я сегодня. Необходимо его срочно успокоить. Иначе все мои усилия пойдут прахом.
– Мэтр, – сказала проникновенно, – Не волнуйтесь. Все хорошо, честное слово. Теперь вы в безопасности. Но мне надо знать, кто вам угрожает. Иначе как я смогу помочь вам?
И я даже не особо покривила душой при этом. Потому как самое страшное для Джонатана уже произошло. Нет смысла бояться смерти, если ты уже мертв.
Мои увещевания возымели результат. Фигура покойного целителя набрала объем и перестала мерцать.
– Это все Эмилия, – затараторил Джонатан. – Она меня с ним познакомила. Я сразу понял, что это дурной человек. Дурной и очень злой. Он просил меня делать микстуры. Нехорошие микстуры. Если бы об этом кто-нибудь когда-нибудь узнал – то я лишился бы лицензии целителя. Но он хорошо платил, а я сильно проигрался в карты. Пришлось даже лавку заложить. Поймите, я не мог ему отказать. Просто не мог. А потом я узнал о смерти Доминика. И то, как это было сделано… Уже тогда было ясно, что мне надо бежать. Бежать немедленно, бросив все вещи. Но я… Я надеялся, что все обойдется. Глупец, глупец, глупец!
Призрак в отчаянии вздел руки к потолку. Вновь превратился в белесую невесомую дымку, от избытка эмоций едва не развоплотившись в очередной раз.
– Спокойнее, мэтр Хайлин, спокойнее, – как можно мягче проговорила я. – Все хорошо. Я не позволю причинить вам вред. Но вы должны сказать, о ком говорите. Кто этот человек? Кого вы так боитесь?
– Это Эмилия, – забубнил Джонатан. – Она его привела. Но она сама его боится до смерти.
– Как его зовут? – повторила я вопрос, начиная терять терпение. – Мэтр! Прошу вас. Просто скажите его имя.
– Он… он…
Я была уверена, что Джонатан сейчас все же скажет нужную информацию. Но в этот момент за спиной что-то громыхнуло. Да с такой силой, что я от неожиданности взвизгнула.
Тесный холл лавки вокруг меня пошел пьяной волной. Пол и потолок как будто пытались поменяться местами. Никогда прежде меня не вырывало из мира теней так внезапно.
В затылке словно что-то взорвалось. От нахлынувшей боли я чуть не ослепла. Во рту стало очень солоно и вязко. Но главное – призрак мэтра Хайлина исчез без следа. Должно быть, от испуга я перестала контролировать ситуацию и позволила душе спрятаться в благословенном небытии.
– Так-так-так, – послышалось позади ядовитое. – И что это мы тут делаем?
Этот голос я узнала, после чего мне стало совсем худо. Потому что принадлежал он Дагмеру Гессену.
Наверное, Максимилиан ему что-то ответил. Правда, я это уже не успела услышать.
Все вокруг кружилось все сильнее и сильнее. И я сама не заметила, как осела в темноту.
Глава седьмая
Обморок, правда, не продлился долго. По моим ощущениям прошло не больше нескольких минут, потому что спор над моей головой был в самом разгаре.
Повезло еще, что меня не оставили валяться на холодном полу рядом с телом несчастного мэтра, а перенесли в одно из кресел. А то кто этих высших лордов знает. Вдруг бы так увлеклись выяснением отношений, что и думать обо мне забыли.
А выяснение отношений шло ну очень горячее и эмоциональное.
– Максимилиан, ты понимаешь, что я имею полное право арестовать как тебя, так и твою девицу? – сухо выговаривал Дагмер другу.
– Арестовать? – не выдержав, перебил его Максимилиан. – Ты шутишь, что ли? С какой стати?
– А с такой!
Нет, Дагмер не закричал, напротив, понизил голос до опасного предела, и в нем прорезалось отчетливое змеиное шипение.
О, в этом он очень похож на своего друга. Лорд Детрейн, помнится, в моменты злости тоже почти шептать начинает. И это пугает гораздо сильнее самого громкого крика.
– Я застал тебя подле почти не остывшего трупа! – продолжил Дагмер. – Тебя и эту девчонку. Кстати, что она делала около тела?
– Ничего не делала, – быстро ответил Максимилиан.
– Просто стояла и смотрела? – язвительно уточнил Дагмер.
– Просто стояла и смотрела, – подтвердил Максимилиан.
– Хватит молоть чушь!
Дагмер все-таки не выдержал столь наглой лжи и рявкнул так, что я с трудом подавила желание прикрыть руками голову. Так, на всякий случай. Как бы сейчас эта парочка друг в друга огненными шарами метать не начала.
– А ты хватит притворяться!
И в следующее мгновение костяшка пальца больно уперлась в мой подбородок.
Я против воли подняла голову и открыла глаза. Кинула быстрый взгляд вокруг и увидела, что разговор идет уже не в холле подле тела мэтра, а в основном помещении лавки. Около стен высились застекленные шкафы, до предела заполненные всевозможными склянками и баночками. По центру комнаты красовался огромный стол, где, видимо, Джонатан готовил свои снадобья. Несколько кресел, одно из которых занимала я, завершали обстановку.
После я исподлобья уставилась на лорда Гессена, который, склонив голову к плечу, стоял рядом и внимательно меня изучал.
– Отойди от Хельги, – немедленно потребовал Максимилиан. – Мне не нравится, когда ты к ней прикасаешься.
Дагмер неопределенно хмыкнул, но руку от моего лица убрал. Даже сделал шаг назад, однако его взгляд по-прежнему был прикован ко мне.
– Деточка, – с притворной лаской протянул он, и меня аж передернуло от столь слащавого обращения, – надеюсь, ты будешь посговорчивее и все сейчас расскажешь.
– Не будет она посговорчивее, – как и следовало ожидать, выпалил Максимилиан. – И вообще, не втягивай ее в эту разборку.
– Не втягивать? – Дагмер издал короткий сухой смешок. – Макс, ты, по-моему, еще не понял, в какую серьезную передрягу втянул свою протеже. Ты-то в любом случае выйдешь сухим из воды. Максимум, что тебе грозит – пару часов в полицейском участке, пока я буду отбиваться от твоих адвокатов. Арестовать надолго я тебя при всем желании не смогу. Весь высший свет на дыбы встанет от такого известия. А вот ей вряд ли так же повезет. Ее я с полным правом смогу держать под замком столько, сколько моя душа пожелает.
– Да перестань пугать Хельгу, – пробурчал Максимилиан. – Не будешь ты ее держать в камере. Мои адвокаты…
– Ничего не сделают в этом случае, – перебил его Дагмер. – Хоть целое состояние мне предложи в качестве залога за нее – я откажусь. Чисто из-за принципа. И никто мне не поставит это в вину. Подумаешь, какую-то мелкую дворянку в самую сырую и темную камеру упекли за подозрение в убийстве. Всем будет на это абсолютно наплевать.
Видимо, я слишком сильно