В прошлом году я сосредоточилась на том, чтобы стать сильной. Все говорили, что это мне и требуется. «Будь сильной, и ты это преодолеешь», – твердили мне люди. Только приехав в «Ребел блю» и начав общаться с другими женщинами, я поняла, что мягкость – тоже сила; и Эмми этой силой владела в совершенстве.
Рядом с Эмми, Тедди и Кэм я впервые спросила себя, почему одно исключает другое. С чего я решила, что должна быть только «сильной женщиной» – и больше никем и ничем иным?
И теперь я сидела тихо, а Эмми все так же гладила меня по голове. На несколько минут я разрешила себе побыть слабой.
Подняв наконец голову, я увидела, что Эмми смотрит на меня заботливо и с тревогой.
– Хочешь об этом поговорить? – спросила она.
Я покачала головой.
– Не особенно.
Эмми кивнула.
– Мы с Люком в прошлом году, когда стали жить вместе, договорились так. Видишь ли, всякого дерьма в жизни, с которым нужно разбираться, хватает у нас обоих. И мы решили: если кого-то из нас что-то беспокоит, но он не готов говорить об этом прямо сейчас – отлично, только пусть поклянется на мизинчике, что рано или поздно об этом расскажет. – И Эмми вытянула мизинец. – Поклянись на мизинчике, что когда-нибудь все расскажешь!
Мы сцепили мизинцы.
– Мы с Люком обычно скрепляем клятву поцелуем, но с тобой, пожалуй, это лишнее, – добавила она, и я невольно улыбнулась.
– Хочешь побыть одна? – спросила Эмми.
– Не знаю, – честно ответила я.
Эмми посмотрела на меня задумчиво – так, словно поняла, что я хочу сказать (хотя, по правде, я и сама этого не понимала).
– Что ж, я как раз направляюсь в конюшню. Не хочешь прокатиться верхом?
– На лошади?
– Ну да, на лошади, – рассмеялась она.
– Я… э-э… просто никогда этого не делала… – Так и есть: никогда не сидела в седле, даже верхом на пони на какой-нибудь ярмарке.
– Не беспокойся, у нас найдется лошадка как раз для тебя! – ответила Эмми. – Вот увидишь, намного сложнее забивать себе голову разными проблемами, когда скачешь по месту вроде нашего «Ребел блю». – Она взглянула вверх, в бескрайнее синее небо, и улыбнулась. – Ну, что скажешь?
Я закусила нижнюю губу, подумала, а потом сказала:
– А давай!
Мне позарез нужно было выкинуть из головы Таксон – и чем этот способ хуже любого другого?
– Вот и отлично! – просияла Эмми.
Она поднялась, и я за ней. Вместе мы пошли по тропинке – и скоро пришли к зданию, которое, по ее словам, и было конюшней. Хотя, должна признаться, конюшню я себе представляла совсем иначе. А это… скорее уж, пятизвездочный отель для лошадей. Да что там лошади – и я бы здесь пожить не отказалась!
Эмми прошла мимо длинного ряда стойл, открыла одно из них, вошла и через несколько секунд снова появилась с лошадью в поводу.
– Это Верба, – представила она лошадку. Подвела ее ближе, привязала к скобе, торчащей из стены. – Она мой ангел! – Верба ткнула Эмми мордой в шею, а потом потянулась носом к ее карману. – Сейчас, сейчас! – откликнулась Эмми. – Не надо меня умасливать, и так угощу! – Она достала что-то из кармана и протянула Вербе.
Верба была каштановой, с гладкой блестящей шкурой. Я не слишком-то много знаю о лошадях (честно сказать, лошадей боюсь!), но животных люблю – и в курсе, что гладкая шелковистая шерсть обычно говорит о крепком здоровье.
– Теперь пойду выведу Фантазию. Сегодня ты поедешь на ней.
Эмми скрылась в другом стойле. Верба уставилась на меня.
А я на нее.
Минуту спустя Эмми вернулась вместе с Фантазией. Эта была светлой, в белых пятнышках, и при взгляде на нее мне первым делом пришло на ум слово «мудрая». Старая мудрая кобыла. Нос у нее будто поседел, как бывает у пожилых собак. Но главное – глаза. Добрый, мягкий, понимающий взгляд.
– Фантазия хорошо подходит для новичков, – объяснила Эмми. – Ей нравится заботиться о людях.
Она почесала Фантазию за ухом.
– Хочешь ее погладить? – спросила Эмми – и, к собственному удивлению, я тут же согласилась.
Я медленно приблизилась к Фантазии. Подойдя к ней совсем близко, остановилась, неуверенно взглянула на Эмми – та кивнула, молчаливо подбадривая. Я положила руку на морду Фантазии. Она оказалась удивительно мягкой.
– Держи, – сказала Эмми, протянув мне лошадиное лакомство, какие носила в карманах джинсов. – Дай ей на открытой ладони.
Так я и сделала – и Фантазия слизнула лакомство у меня с руки. До чего же странное ощущение, когда тебя облизывает лошадь! Я невольно рассмеялась.
Потом Эмми протянула мне щетку и сказала:
– Делай как я.
Я смотрела, как она вычесывает Вербу, и старалась делать то же самое с Фантазией.
– Уэст говорил, ты даешь уроки верховой езды? – спросила я. – И объезжаешь лошадей?
Эмми кивнула.
– Угу. Правда, не слишком долго. Я вообще только в прошлом июле вернулась из Денвера. Говорила себе, что это временно, но, похоже, останусь здесь насовсем. – Она улыбнулась самой себе, продолжая расчесывать шкуру Вербы. – Давать уроки начала в ноябре, а объезжать лошадей – в начале этого года. Уроки даю с конца осени, а объезжать лошадей начала с января этого года, переняла одного из папиных клиентов.
Я и не знала, что Эмми уезжала из Мидоуларка и вернулась – мне казалось, она была здесь всегда. Хоть я и мало знала Эмми, но не могла себе представить «Ребел блю» без нее.
– А с Бруксом? – Я заметила, что все называют его по фамилии – «Люком» зовет только Эмми. – Вы с ним давно вместе?
Эмми улыбнулась.
– Да вот с тех пор, как вернулась, – ответила она.
– А раньше вы не встречались? – удивленно спросила я. Видя их вдвоем, я не сомневалась, что Эмми с Бруксом вместе с рождения – хотя сейчас смутно вспомнила, что, кажется, Дасти удивился, услышав, что они теперь пара.
Она покачала головой.
– Нет, мы с Люком, пока росли, друг с другом не ладили. А потом я уехала и лет десять просто его не видела – ну, может, пару раз по пять минут. – Взяв какую-то крючковатую палочку, она начала чистить Вербе копыта. – Домой я вернулась не совсем по своей воле, обстоятельства были далеко не идеальные… но через все это я с радостью прошла бы еще раз, лишь бы остаться с ним.
– Странно это, правда? – сказала я. – Когда оглядываешься назад и вдруг понимаешь: этот человек всегда был твоей родственной душой – а