Ханна вышла из дома и торопливо зашагала к конюшне. Там она увидела чинившего упряжь Джона.
– Джон… А Майкл уехал?
– Да, миссис.
– Осмотреть плантацию? Думаю, ему не терпится на нее взглянуть после долгого отсутствия…
– Нет, миссис Ханна. – Джон, не моргая, смотрел на нее. – Он уехал в сторону Уильямсбурга.
У Ханны упало сердце. Почему он уехал, не сказав ей ни слова? Она отвернулась, чтобы скрыть свое смятение, и стояла у ворот конюшни, глядя на ведущую в Уильямсбург дорогу. Возможно, он уехал в город по каким-то своим личным делам. Но в этом случае было бы разумнее, чтобы Джон отвез его в коляске?
Стараясь сдержать подступавшие слезы, она повернулась к Джону. Ей надо чем-то занять свои мысли.
– Джон, оседлай мою лошадь. Пойду в дом переоденусь. Потом хочу проехаться.
С того дня, как Майкл забрал Черную Звезду, Ханна ездила на крупной гнедой лошади Малколма. Хороший скакун, но он не мог тягаться с Черной Звездой.
– Один момент, миссис Ханна, – ответил Джон.
Ханна направилась к дому, и ее радужное настроение сменилось каким-то нехорошим предчувствием. Она не могла понять, почему Майкл уехал, не сказав ей ни слова. Но он вернется. После минувшей ночи она была уверена, что вернется.
Снова переживая тяжелые дни, Амос Стритч похудел на несколько килограмм. По-прежнему донимала подагра, и ему все время приходилось при ходьбе опираться на палку.
Хромая по улицам Уильямсбурга, он пребывал в прескверном настроении. Раньше он великолепно проворачивал дела с Черной Бородой, продавая награбленную пиратами выпивку и служа посредником с другими пиратами. Теперь Черная Борода погиб, и из-за его гибели оставшиеся на свободе пираты обходили берега Вирджинии десятой дорогой, боясь приблизиться к ним с выпивкой на продажу.
Стритч понимал, что надо найти какой-то другой способ зарабатывать на жизнь, ведь все его накопления скоро закончатся. Может, лучше всего будет вообще уехать из Уильямсбурга.
Свернув на улицу герцога Глочестерского, он заметил высокого молодого человека, шедшего, опустив голову. Стритч узнал его. Это был молодой Майкл Вернер. В нем закипела ярость. Этот человек, если верить тому, что говорили в Уильямсбурге, был больше всех остальных повинен в смерти Черной Бороды. И тут Стритча осенило.
Он перешел на другую сторону улицы и остановился перед Майклом Вернером.
– Масса Вернер…
Майкл остановился, поднял глаза и прищурился при виде Амоса Стритча. Тот стянул с головы шляпу.
– Добрый вам денек, молодой господин. Может, вы и не знали, – нахально продолжил Стритч, – но отец ваш, да упокоится душа его с миром, до своей кончины заключил со мной сделку. Он выкупил договорные бумаги на Ханну Маккембридж, теперешнюю миссис Вернер. Согласился заплатить мне пятьдесят фунтов, когда продастся прошлогодний урожай табака. Бедняга умер, так и не заплатив. Но вы, будучи таким благородным джентльменом, конечно же, захотите уплатить долг за покойного батюшку, верно, сэр? – Стритч врал, глядя Майклу прямо в глаза. – Я просил миссис Вернер со мной рассчитаться. Она отказалась и…
Майкл сверкнул глазами.
– Как вы смеете, сэр?! Обращаться ко мне с подобными предложениями? Думаете, я не знаю, кто вы такой? Думаете, не знаю о ваших делишках с Эдвардом Тичем? И о том, что это вы пытались уговорить его совершить набег на «Малверн»?
Майкл поднял руки, словно собираясь ударить его, и Стритч съежился и отступил.
– Я там был, негодяй вы этакий! Я все слышал и все знаю. Как вы думаете, что станется с вами, если я доложу о вас губернатору Спотсвуду? Вас повесят как соучастника пиратов!
По-настоящему испугавшись, Стритч вскричал:
– Пожалуйста, молодой господин, умоляю вас, не делайте этого! Мы забудем долг вашего отца…
– Нет никакого долга, а если бы и был, я бы его не заплатил. Будь при мне шпага, я бы вас насквозь проткнул!
Стритч испуганно вскинул руки.
– Я не боец. Оружия у меня нет, я старый и хромой…
– Вы немедленно уедете из Уильямсбурга, Амос Стритч, – резко произнес Майкл. – Если я вас еще раз тут увижу, я убью вас! Если я когда-нибудь и где-нибудь вас увижу, вам не жить! Это я вам обещаю. Вы сегодня же уедете из Уильямсбурга!
Майкл развернулся и пошел прочь, держась прямо. Амос Стритч уныло глядел ему вслед. Он был слишком озабочен собственным благополучием, чтобы погрузиться в злобу. Он прекрасно понимал, что этот взрывной молодой человек слов на ветер не бросает.
Стритч поступил необдуманно и глупо. Это был один из тех немногих моментов, когда он был честен с самим собой. Теперь его жизни грозит опасность.
Нужно сегодня же уезжать из Уильямсбурга!
Но куда уезжать?
Ему придется уехать из Вирджинии, тут вопрос ясный. Может, ему стоит вообще убраться с Юга, податься на Север, где он в каком-нибудь небольшом городке сможет открыть торговлю выпивкой. Возможно, если ему улыбнется фортуна, он однажды откроет свою таверну.
Ковыляя по улице к своему жилищу, Стритч проклинал тот день, когда положил глаз на Ханну Маккембридж. Эта чертова сучка стала причиной его разорения, и сейчас кажется, что у него никогда не будет возможности свести с ней счеты.
Майкл Вернер пребывал в смятении. Прошло больше недели с той ночи, когда перебор со спиртным и проклятая страстность толкнули его явиться на бал в «Малверн», а потом разделить ложе с Ханной.
Он громко застонал. Черт подери, эта женщина не дает ему покоя ни днем, ни ночью. Она бередит ему кровь, как смертельная лихорадка.
В то утро, когда он уехал из «Малверна», Майкл долго разговаривал с Джоном, который был ему ближе всех в «Малверне», поскольку они вместе росли. Джон опроверг некоторые ложные представления, в плену которых находился Майкл.
В конце Джон сказал:
– Она прекрасная женщина, миссис Ханна. Превратила «Малверн» в веселое место, а еще прикипела к жизни на плантации. – Джон улыбнулся с гордостью за нее. – Миссис Ханна управляет «Малверном» почти так же, как ваш отец, масса Майкл.
Но она ведь все-таки была служанкой в таверне, как бы там ни было. Но больше всего Майкла мучил факт, что он занимался любовью с женщиной, с которой спал его родной отец. С мачехой. Это было кровосмешение, конечно, не физическое, а психологическое.
А мысль о том, что с ней спал этот негодяй Стритч, была почти невыносимой, мысль о том, что эта туша насиловала Ханну! Во время встречи с этим мерзавцем несколько минут назад глаза Майклу застлала алая пелена ярости. Он был уверен, что убил бы Стритча прямо там, будь при нем оружие.
Однако все это не могло стереть у него из памяти картины проведенной с Ханной ночи. Он никогда не