Генри еще немного поговорил в том же духе. Леон слушал и вздыхал. Его мучили подозрения, но он надеялся, что все сказанное Генри правда. Боже правый, он устал от побегов, от того, что на него охотились, как на дикого зверя, от заковки в кандалы, пытки голодом, побоев чуть ли не до смерти. Так случалось несколько раз. Он не однажды пытался бежать во всю мочь, чтобы добраться до севера, где, как ему говорили, к людям его цвета кожи относятся хоть чуточку получше. Но не успевал он добраться до цели, как его всегда ловили. Все боялись помогать беглому, даже его соплеменники.
Да, он устал бегать. Он не так молод и полон огня и норова, как раньше. Верно, он был все еще в соку, мог выполнять дневную работу наравне со всеми, но годы побегов и побоев выжали из него массу соков.
Если все сказанное Генри правда, Леон подумал, что, может, на этот раз он не станет сбегать. Леон не смирился и никогда не смирится с положением раба белого человека, но, если он найдет место, где станет работать, регулярно есть и каждый день не подвергаться побоям, он будет доволен жизнью, насколько это возможно.
Кое-что вселяло в Леона надежду. Это была первая плантация, о которой он слышал, что там надсмотрщик негр. Может, этот белый, Малколм Вернер, будет получше остальных…
Леон поднял глаза, поток его мыслей остановился, когда Генри замолчал. Затем Леон услышал громкий топот копыт и увидел, как все уставились на огромного черного жеребца, подъезжавшего к конюшне. В седле сидела белая женщина с длинными волосами цвета меди, державшаяся легко и прямо.
Генри сказал:
– Это хозяйка плантации миссис Ханна. Она такая же хорошая, как масса Вернер…
В Леоне проснулись смутные воспоминания, когда он пристально глядел на длинные распущенные волосы цвета меди. Было в этой женщине что-то знакомое. Потом он отбросил эти мысли, приняв их за наваждение. Раньше он в этих краях никогда не был.
И все же раб, называвший себя Леоном, глядел на нее нахмурившись, напрягая память. Беглый раб, которого когда-то знали под именем Исайя.
Глава 12
– Расскажи сказку о Великом Джоне-Победителе, – просили Бесс собравшиеся на кухне дети.
Зимний холод загнал всех в дом. Было поздно, вечер, начало десятого, и обычно все дети в это время уже спали. Но стоял декабрь, до Рождества оставалось совсем немного, и все работы на плантации приостановились. Единственное, что продолжалось, – это расчистка восьми гектаров земли под новые посевы, так что малышне разрешили ложиться попозже. Бесс напекла из кукурузной муки блюдо печенья, и дети жались к теплу, исходившему от огромного очага, и жевали лакомство.
– Так, дайте-ка мне минутку подумать, – рассудительно проговорила Бесс. – Похоже, я рассказала вам все истории о Великом Джоне, которые знала.
Раздались тихие стоны и протестующие возгласы.
– Тихо-тихо, дайте подумать.
Взгляд ее устремился вдаль, когда открылась дверь кухни. Вошел один из новых рабов по имени Леон. Бесс нахмурилась, думая, а не выгнать ли его вон. Он ей не нравился. Работник он был хороший – ей Генри так сказал. Но было в нем что-то, что настораживало Бесс. Гнилой он, она нутром это чуяла. Однако Бесс решила: пусть остается, она не станет его выставлять.
Бесс даже не возразила, когда Леон схватил со сковороды пригоршню печенья, присел на корточки у дальней стены и принялся им хрустеть. Может, ему есть хотелось. Бесс вздохнула. Бог свидетель, большинство новых рабов были истощены и не могли поверить своему счастью, увидев в «Малверне» столько еды. Пища, конечно, простая, не такая, какую подавали в хозяйском доме, но сытная и обильная. А Бесс никогда не могла отказать голодному в куске, как бы неприязненно она к нему ни относилась.
Она начала свой рассказ:
– Вот я уже вам говорила, что Великий Джон всегда приносил массе прибыль, когда тот на него ставил. Как-то раз масса велел Великому Джону бежать наперегонки с ниггером с другой плантации. Великий Джон бежал полдня, пока другой ниггер не рухнул на землю, и Джон выиграл массе пятьдесят фунтов. И вот Великий Джон решил, что ему в тот день не придется идти работать в поле, потому как он выиграл столько денег, но масса все равно послал его в поле. Великий Джон сильно обиделся, и ночью залез в сарай, где поломал все мотыги и все остальное. На следующее утро старый масса заподозрил, что это дело рук Джона и обвинил его в этом. «Конечно это я», – сказал Джон, скалясь до ушей.
Масса говорит: «Я тебя убью за это, Джон». А Великий Джон только засмеялся: «Убьешь, масса, и я перестану выигрывать тебе деньги». Конечно, старый масса этому не поверил. Он затолкал Джона в мешок и потащил к реке. Только он собрался швырнуть мешок в воду, как вспомнил, что забыл привязать к нему груз. И вернулся за ним в сарай. А у Джона был нож, он разрезал мешок, набил его камнями и снова завязал.
Когда масса вернулся с грузом, то бросил в речку лишь мешок с камнями. Конечно, он этого не знал. К тому времени Джон давно уже спал.
Настало утро, и Джон встал рано. Взял свою шкуру мула и отправился в деревню гадать за деньги. Джон это умел. Он мог сказать, когда человек умрет или когда родится ребенок. Мог еще колдовать. Да, а если Джон захочет, может заставить птиц петь в полночь!
Так вот, Джон пошел в деревню и вернулся с карманами, полными звенящих монет. Масса чуть не помер, когда его увидел. «Джон, это ты? Да быть не может!»
А Джон только посмеялся и позвенел монетами. «Говорил же, что если убьешь, то перестану приносить тебе деньги». Масса, открыв рот, проговорил: «Думаешь, если б я тебе разрешил меня