Она повернула голову и в этот момент увидела, как ещё один паук размером чуть меньше бросается на Дамиана со спины. Занятый противостоянием другому монстру, он не успел бы обернуться вовремя. Мара выбросила руку вперёд, даже не задумываясь.
Сила, которую она черпала из эфира, опьяняла, адреналин кипел в венах. С нескрываемым наслаждением она наблюдала, как чудовище лопается изнутри, как воздушный шарик, и как куски плоти, охваченные фиолетовым огнём, кружатся в воздухе.
Но, залюбовавшись, она на секунду потеряла бдительность, и этого было достаточно. Спрыгнувший как будто из ниоткуда паук, в два, а то и в три раза больше самой Мары, сбил её с ног и повалил на землю, сильно ударив по рукам. Едва успевая уворачиваться от щёлкающих над её ухом жвал, она пыталась сложить пальцы хоть в какой-нибудь жест, но они больше не слушались её. Почувствовав беспомощность добычи, прибывали всё новые пауки. Очередная атака острых жвал рассекла её плечо, она почувствовала жгучую боль и намокающий от крови рукав.
— Дамиан! — в отчаянии закричала она, защищая голову руками, на которые обрушивались всё новые удары.
Обернувшись на крик, Дамиан на мгновение застыл. Одетую во всё чёрное Мару было почти не видно под телами окруживших её пауков. Но рефлекс сработал безотказно.
Сложив пальцы, он атаковал мощным потоком воздуха, и арахниды разлетелись во все стороны.
Подлетев к свернувшейся на земле Маре, он упал рядом с ней на колени и закрыл её левой рукой, правую направляя на пауков.
Вокруг них вспыхнуло кольцо огня. Подожжённые пауки визжали и метались по гроту. Вложив все свои силы в заклинание, Дамиан размахивал рукой над головой раскручивая пламя и превращая его в огненный вихрь. Кружась, пламя охватило весь грот, сжигая всё на своём пути, и не оставляя чудищам ни единого шанса.
Он остановился только тогда, когда последний паук перестал подавать признаки жизни.
На секунду всё стихло. Только потрескивали какие-то догорающие деревяшки. Дамиан опустил взгляд на Мару. Отняв от неё руку, он понял, что она вся мокрая. Её предплечья, которыми она защищалась, были изрезаны так сильно, что рукава насквозь пропитались кровью, и она всё не останавливалась. Мара беспомощно смотрела на них, и, кажется, даже не могла пошевелить пальцами. Он похолодел от ужаса. Её лицо было ещё бледнее обычного, она дышала через силу, пытаясь справится с болью.
"Нет, нет, всё не может закончится вот так!" — пронеслось в голове у Дамиана.
Лихорадочно перебирая в мыслях чары, которые могли бы помочь, он осторожно взял её руку, чтобы оценить глубину ран. Мара зашипела от боли. Всё было плохо, плохо, очень плохо. Из-за непрерывно льющейся крови он ничего не видел.
— Только не бросай моё тело тут, пожалуйста, — слабо попросила Мара. — Не хочу вечность провести в паучьем гнезде.
Сердце Дамиана ухнуло куда-то вниз.
— А ну-ка замолчи! — севшим голосом приказал он. — Не смей умирать!
Он в панике озирался по сторонам. Он мог бы попытаться исцелить её, но тут не было ни капли воды, а цедить её из грунтовых вод было некогда.
Вдруг его осенило. Кровь! Если он владел магией крови, то он мог и…
Дамиан поднял руку над её ранами, закрыл глаза и сосредоточился. Он чувствовал тепло её крови, её силы, ускользающие из тела. Он ощущал её присутствие на грани исчезновения, и это пугало его до безумия. Но на страх не было времени. Он собрал всю свою магию, направляя её не наружу, как обычно, а внутрь, вглубь её тела, к самым её венам. Нежно, осторожно, словно боясь сломать что-то хрупкое, он начал тянуть за нити крови, заставляя их возвращаться обратно.
Мара напряглась, чувствуя нечто странное. Боль от ран начала притупляться, и в теле её начинало разливаться странное ощущение. Тепло, спокойствие. Будто её кровь вновь текла туда, где ей положено быть.
— Получается… — выдохнул Дамиан с потрясённым удивлением, едва не потеряв концентрацию.
— Ого!.. — прошептала Мара, заворожённо наблюдавшая за процессом. Её лицу постепенно возвращался нормальный цвет.
Дамиан обессиленно рухнул рядом, его сердце всё ещё колотилось так бешено, что он едва мог дышать. Он не верил в то, что сделал. Он спас её… с помощью магии, которую все считали проклятой, разрушительной.
— Я… — он запнулся, не зная, как правильно объяснить то, что произошло. — Я… Я не был уверен, что получится.
Мара на мгновение затихла, её взгляд был прикован к его лицу, как будто она пыталась осознать, что только что произошло.
— Ты вернул её обратно? — спросила она.
— Да, — он сам не мог до конца в это поверить. — Я… понятия не имел, что так можно.
Мара досадливо перебирала рукава куртки, теперь превратившиеся в вермишельные лоскутки.
— Тебе не кажется странным, что магией можно залечить раны, но нельзя починить одежду? — рассеянно протянула она.
— Я куплю тебе новую, — бросил Дамиан, внимательно вглядываясь в её лицо. — Ты… ты в порядке?
Мара хотела ответить. Сказать "да" или просто кивнуть. Но слова застряли у неё в горле. Она сидела, уставившись на руки, и осознала, что ничего не чувствует. Ни боль, ни страх — только холодное оцепенение.
Только что она была на грани жизни и смерти. Только что огромные пауки заполонили всё вокруг. Только что её собственное тело отказало ей, кровь лилась без остановки, и ей казалось, что она больше никогда не встанет. И вот теперь… она целёхонькая. Как будто ничего и не было. Раны полностью зажили. На коже не осталось даже следа от глубоких порезов, только небольшие красные линии, которые тоже скоро исчезнут.
Дамиан молчал. Тишина в гроте, нарушаемая лишь потрескиванием догорающих останков, казалась ему почти нереальной. Всё его тело как будто замерло, даже дыхание стало едва уловимым. Он смотрел прямо перед собой, но взгляд его был рассеянным.
Его ладонь, лежавшая на колене Мары, оставалась совершенно неподвижной. Он даже не пытался её убрать, как будто боялся, что любое движение разрушит зыбкую реальность этого момента. Он не мог двигаться, не мог заговорить. Казалось, стоило сделать хоть шаг, и весь этот странный, хрупкий покой развалится, превратится в кошмар, в котором он снова беспомощно стоит и смотрит, как она умирает.
Дамиан украдкой скользнул взглядом по её лицу. Она смотрела на свои руки — странно спокойная, или, может быть, просто всё ещё находящаяся под действием шока. Её лицо, обычно пылающее жизнерадостностью и сарказмом, было каким-то бледным, призрачным. Но всё же… живым.
Он вдруг почувствовал дикое, почти болезненное желание обнять её, почувствовать, что она