— Что вы знать о руины? — если религиозная тематика вызывала у них припадок лютой веры, то возможно на этот вопрос они выдавят из себя хоть что-то адекватное.
— Я, у меня, у меня есть, — Алия быстро вскочила на ноги и умчалась в свою комнату, после чего вернулась со свитком в руке, протягивая его в мою сторону. Было бесполезно объяснять, что от одного моего прикосновения он мог превратиться в пепел, но тут все было очень запущено. — Я получила это благословение от нашего наместника, посланного Всевышним.
— Убери, — боясь сжечь его дотла, я попятился, но она придала этому совсем другое значение и подошла еще ближе. — Я жечь его! Придурок! — только в тот момент, когда кончики бумаги начали чернеть, она быстро убрала его за пазуху и отступила, снова встав на колени. — Как же с вами идиотами тяжело… — мой родной язык вызвал у них еще больший трепет и игры в переглядывания. — Веди меня к наместника!
Рано или поздно мое присутствие здесь будет раскрыто, а пока я мог воспользоваться их собственными религиозными правилами и, по крайней мере, увидеть реакцию на себя этого посланного всевышним человека. Если и он также примет меня за божьего посланника или оставленного, как их здесь называют, я мог бы воспользоваться соответствующими привилегиями вместо того чтобы опять сидеть взаперти дожидаясь ответов на свои вопросы.
Глава 14
Бледный ад
Пекур и Алия умчались наутек, как только поднялись по лестничной шахте после того, как я освободил перед ними проход. Грех было не воспользоваться шансом, но и торопить события не стоило. Медленно следуя по свеже вытоптанному снегу, я легко заметил их фигуры, направляющиеся к ранее замеченной башенке с прислонившимися к ней сторожками. Заметив меня, они сначала замешкались, а затем еще быстрее помчались к строению и скрылись за его дверями.
Погода портилась. Пока появилось всего несколько снежинок, а на горизонте уже виднелось темное облако. В округе располагалось достаточно укрытий, что бы спокойно на свежем воздухе дожидаться результата моего появления перед людьми. Но дела шли медленно. Даже смотровая площадка, предполагающая присутствие человека, казалась пустой. Уже разочаровавшись и вспомнив, что в подобном месте мог быть дополнительный выход, я хотел уже сам постучать и открыть дверь, когда за ней послышался чей-то смех.
— Твою ж мать, — неожиданный возглас встретил меня, когда дверь открыл неопрятный бородач со шрамом на лице, мало чем отличающийся от недавних моих знакомых по стилю одежды. Дополняла его заметно массивная сабля, которая могла бы служить веером, и возрастом он был лет на десять старше их обоих.
— Твою мать тоже. Здесь не лучше разговаривать. Может, мы войдем? — спрашивал я, не дожидаясь, когда его оружие пойдет в дело. Но вместо этого он закрыл дверь обратно, после того как понял что уже довольно долго осматривал меня с ног до головы, не пытаясь что либо предпринять.
— Я должен… — из этого не удалось понять, что и кому он должен, поскольку после послышались быстро удаляющиеся шаги, а вслед за ними еще несколько.
Подождав еще некоторое время, я все же решился открыть дверь, но за ней, кроме слетевшего с петель засова, никого не было. Иногда сложно определить, что именно мешает двери открыться: непропорциональность проему или то, что действительно должно помешать открыть ее. Лишний раз убедившись, что сила у меня богатырская, я продолжил свои исследования нового помещения, в котором стояло несколько бочек, приспособленных под тумбочки, что-то разбросано по углам и две лестницы, ведущие вверх и вниз.
Пока я спускался, мне удалось расслышать какую-то болтовню и насмешки с выкриками. Судя по всему, место жило своей жизнью. После лестничных пролетов, перед центральным спуском стояла уже привычная обстановка в небольшом развалившемся холле торгового центра. Посреди заколоченных арок бывших забегаловок стоял стол с разбросанной посудой и несколькими бумажками. Приметного бородача среди новых лиц я не заметил, но парочка знакомых поклонников все еще присутствовала.
— Ты не убегать? — мало кого мне удалось как следует разглядеть. Люди быстро прекратили свой спор и разбежались по углам. Кто-то скрылся в дальнем коридоре в поисках другого выхода, не оглядываясь и бросая со звоном все, что в это время находилось в руках. Из десяти человек оставался только весьма сурового вида худощавый старик, сидящий в потертом свитере за столом и все те же Алия и Пекур.
— Чего мне терять, — он не торопился разговаривать, и казалось, его и без того морщинистое лицо становилось только еще более суровым с каждым моим шагом, приближающим меня к застолью. — Если пришло мое время, так тому и быть.
— Мне все равно, кто ты. Я только хотел узнать, почему в этом мире не осталось ничего кроме руин, — можно было начать с представления, но что-то подсказывало, что они обо мне знают больше, чем я сам. И после моих слов, появившийся на его лице удивленный прищур, только подтверждал это.
— Что?… Ты один из тех, кто устроил все это, больше тысячи лет назад, пришел спросить у людей, которым с трудом удается дожить до пятидесяти? — несмотря на всю суровость этого персонажа, по новому выражению лица он вполне мог бы выступать на детских утренниках в качестве Деда Мороза со словами «елочка гори».
— Ты так уверен, что это сделать я? Ты дожить тысячи лет и видеть? — его ухмылка быстро потеряла свою сочность и сменилась недоверием, заставив на какое-то время ослабить свой пристальный взгляд и пробежаться по столу. — Люди могли сделать это сами, буря, погода, — можно перечислить достаточно вариантов, вплоть до инопланетного вторжения, но для здешнего менталитета это все было сведено к одному религиозному знаменателю. — И никто не помнит? Не оставлять записи? Вам легче верить, что бог пришел и наказал вас?
— Я не силен, в путях верующих и не знаю, для чего тебе все эти разговоры. На все божья воля. Только здесь тебе искать нечего, мы честно выполняем свои поручения от церквей. Отступников ищи в другом месте! — отступники? Были ли это те, кто не верит в богов и все прочее?