— Поэтому вы отправляете туда одиноких стариков покончить с собой? — вспомнилась встреча с Вергелом. Неплохо бы его проведать после. Но заметив недовольные лица, я решил не развивать эту тему. — Ладно… Лучше скажите, зачем возвращаться туда, где так опасно?
— Они хотели власти и прежних богатств. Там осталось множество артефактов из прошлого.
— Да не-е, это все из-за Семипалого, — встрял один из топчущихся верзил и тут же замолк, испугавшись общего внимания.
— А как он выглядит?… Такой большой змей с огромными щупальцами? — переглянувшись, они с сомнениями согласно закивали в ответ.
— На самом деле никто не знает. Прошло много времени, только святые братья упоминают его на проповедях, — какой-то скудный у них фольклор. Неужто писатели-фантасты здесь под запретом?
— Ну, больше не узнаете, — ехидно улыбнулся про себя я. Хвастаться таким как-то совестно. Может, он просто умер от старости, а мне труп достался. Главное, одной догадкой меньше. — Так вот… — вернул я беседу обратно к шарику. — Этот предмет, механический… слуга, игрушка, созданная людьми. И тот, кто его использует, пытается вас запугать, чтобы гонять, как скот, из стойла в стойло.
— Хочешь сказать, кто-то открыл секрет бессмертия и теперь дурит всем головы этими марионетками? Но ты с ним говорил, он разумен. Разве нет?
— В общем, да. Можно сказать, он имеет копию мыслей своего хозяина. Все они, как братья-близнецы. Правда, хозяин у них не один. Есть еще двое или больше, и все они подобны вашей жрице. Блуждают по ненастоящим телам, развлекая себя от безделья с позволения вашего Всевышнего, — за плотной преградой раздался недовольный гул, словно он слышал наш разговор. — Я правильно говорю⁈ Шарик! Или лучше звать тебя генералом⁈
— Ну что за игры? Почему бы тебе сразу не сказать, что их бога больше нет? — в надежде на конструктивный диалог я убрал глухую изоляцию. Рано или поздно он должен созреть для чего-то большего, чем простое посылание проклятий. И в этот раз его речь звучала на знакомом для всех языке. — Не делай вид, будто понятия не имеешь, что натворил! — мое удивление от очередного обвинения было небольшим. Не сосчитать, сколько грязи лилось в обычной жизни, а сейчас…
— Что за чушь? — разочаровавшись в своем решении, спросил я. — Не хочешь рассказать поподробнее, что, по-твоему, произошло? А то, знаешь ли, все это похоже на скандал сумасбродной бабенки. Ты генерал или кто?
— Чего ты хочешь этим добиться? Лицемер! Он отправил за тобой последнее из своих средств, — подозреваю, это был тот самый подземный червь. — Не хочешь похвастаться, о своей победе над Прометеем? — не слишком ли он много на себя берет, обвиняя в разрушении целого инопланетного корабля, которого я даже не видел?
— А вы не думали, что он просто кинул вас? Или отключился на перезагрузку, — вот уж сюрприз! Быть такого не может. Чтобы посудина, пролежавшая в глубинах мантии с появления первых обезьян, вдруг сломалась. — Сам подумай! Он столько там пробыл, а вырубился из-за какой-то занозы? — признаться, исполинский змей, чьим телом я воспользовался, ничего не оставил от странного захватчика.
— Мы получили последние отчеты о состоянии своих капсул. Все они вышли из строя. Дурачься сколько влезет, но знай, нам нечего терять! — если раньше они осторожничали, то что теперь? Город призраков — ближайший к ним бункер. А сколько еще потенциальных ульев разбросано по планете?
— Настолько, что решили прибить всех, кто встретится на пути? Вы создали армию и пошли войной не только на меня, но и на тех, кого сами же обхаживали.
— Ты, правда, дурак или прикидываешься? После гибели центрального корабля наша связь оборвалась. Мы что, должны гадать о том, кто пригнал сюда людей? Полоумная со своим советом или ты ополчил их против нас? — это многое объясняло. Но как они поняли, где я нахожусь? Или же каждая копия выползла, считая себя единственной выжившей? Сложно переоценить масштабы полученного беспредела. А ведь шевеление ржавых и все остальное началось прошлой ночью спустя три или четыре дня…
— Корабль⁈ О чем он говорит? — сосредоточенно поинтересовался Олаф, не удержавшись от затянувшейся паузы моих размышлений.
— Выходит… ваш Всевышний помер, — с наигранным сожалением подвел я итоги, представляя, что происходит в городах, расположенных рядом с убежищами.
— Но, тогда… — граф не успел высказаться. Окружающая его свита, боязливо встав на четвереньки, закрыла головы руками, чем и сбила его с толку. Их бормотание превратило сцену в какой-то странный ритуал. А их вожак, словно ребенок перед поркой, вопросительно уставился мне в глаза.
— Этот мир не меняется. Овцам нужен пастух, — бесчинствующие центурионы — не большая беда для оснащенного кристаллом гирзона бойца, однако комментарий железного дровосека заставил по-настоящему осознать степень тяжести только что случившегося…
Глава 17
Картонный бог
Религия всегда была неотъемлемой частью моей жизни. Даже когда я перестал строго соблюдать обряды и перешел в ряды условных атеистов, ощущение присутствия чего-то, находящегося за гранью нашего понимания, не покидало. Скорее, я сам до конца не мог отпустить эту связующую нить с первопричиной всего. Сейчас же картина преклонения мне, как богу, смотрелась совершенно карикатурно, высмеивая мой опыт воцерковления.
Туманная сладость священных проповедей всплывала в памяти, пока я наблюдал за глупым поведением ополченцев. Как же легко разбивались о суровую реальность религиозные догматы! Чего стоила одна моя тетка. Для нее я всегда был «проклятым коммунякой», независимо от того, сколько раз переступал порог храма. Богатеющая святоша… Церковь ей была дороже собственной веры. Как, глядя на такое, не плюнуть на весь этот пир предвзятости?
Признаться, прослушивание хоровых пений прихожанок сильно успокаивало разгулявшиеся после работы нервы. А стоило поближе познакомиться с этими людьми, и все очарование благозвучных мелодий сыпалось прахом. Воистину, сирены. И поди разбери, насколько эти наивные дикари отличаются от тех, кто внушал страх перед небесной карой. Мученики слепой веры… Что-то подперло к горлу, заставив сжать пальцы.
— Собрание окончено! — многие желали бы оказаться на моем месте, но меня переполняли совсем другие чувства. — Олаф… прекрати это, — стараясь держать себя в руках, я с шипением выдавил последние слова. Можно было и самому пошвырять их за шкирку куда-нибудь подальше. Но, подозреваю, до места назначения долетят лишь одни головешки. Не