Иногда по вечерам, к несказанной радости Чани, на вершинах далеких холмов они замечали отблески, похожие на свет далеких костров.
Рюби с каждым днем мрачнела все больше, видимо, дела шли не так, как ей хотелось, хотя маленький отряд продвигался вперед достаточно быстро и без помех. Глядя на нее, перестал улыбаться и Хани. Ториль все время шла поодаль, как бы стараясь подчеркнуть, что она идет сама по себе. Это выводило Чани из себя. Но в то же время демонстративные знаки почтения, выказываемые ему принцессой, заставляли его горделиво вздергивать голову.
На седьмой день путешествия Хани заметил в небе нечто необычное. Тучи, до этого стоявшие совершенно неподвижно, вдруг дружно устремились на север, хотя ветер в тот день дул как раз с севера.
Они стягивались к одной точке где-то за горизонтом и там скручивались в огромную серую колонну, упиравшуюся одним концом в небо, а другим — в землю. Это походило на невиданных размеров смерч, но облачная колонна не двигалась с места.
— Может, пойдем посмотрим, куда они пропадают? — предложил Хани.
Рюби удивленно пожала плечами.
— Зачем? Ведь это всего-навсего…
Договорить она не успела, потому что Хани вдруг круто повернулся и крикнул:
— Кто здесь?!
Чани испуганно дернулся и недовольно сказал:
— Предупреждать надо.
— Мне все время кажется, что за нами кто-то следит, — пожаловался Хани.
— Кто? — возмутился брат. — На много лиг кругом ни единой живой души.
— Мне тоже так кажется, — вдруг произнесла Ториль.
— И тебе? — обрадовался Хани.
— Да.
Но как ни старались они все вместе различить, кто это может быть, вокруг ничто не шелохнулось. Лишь далеко впереди раскачивались под ветром корявые черные деревца.
А взгляд был. Холодный, давящий, каменный. Как тяжелая гранитная плита. Он буквально пригибал к земле, заставляя кровь холодеть в жилах и вселяя невольный ужас. Но кому он принадлежал?!
Хани, в надежде получше оглядеть окрестности, взобрался на гранитный валун, лежащий на вершине холма, — напрасно. От огорчения он ударил по сырому камню ножнами меча, и тотчас по равнине пронесся громоподобный рев. Земля задрожала под ногами, и над деревьями поднялась фигура великана. Огромными шагами, с треском круша тонкие стволы, он бросился к путникам.
Когда великан подбежал ближе, Хани испугался еще сильнее. Его грубая кожа цветом напоминала старую, растрескавшуюся дубовую кору. Да и сам он ростом и статью больше всего походил на внезапно оживший исполинский дуб. Одет был великан в косматую засаленную шкуру какого-то чудовищного зверя. Ноги его были обмотаны кусками точно такой же шкуры. На голове великана красовался гигантский череп неведомого ископаемого чудища. В руках он держал дубину длиной с корабельную мачту. Подойдя почти вплотную, великан остановился и завертел головой, словно не видел стоявших на самой вершине холма путников и застывшего на камне, как памятник, Хани. Когда его лицо повернулось к путникам, из груди Хани вырвался крик ужаса. Великан был слеп! В густой рыжей бороде сверкали острые клыки, не помещавшиеся во рту, приплюснутый нос жадно, со свистом и хлюпаньем втягивал воздух, но под низким лбом не было глаз! Не было даже глазниц. Жесткая, как проволока, рыжая шевелюра была как бы напялена прямо на зубастую пасть!
Неожиданно камень под ногами Хани зашевелился и с шуршанием повернулся на своем замшелом ложе, так что юноша кувырком полетел на землю. Моховой покров камня не спеша пополз вверх, и снова все почувствовали тот самый неприятный взгляд.
Великан радостно взвыл, так что у путников заложило уши, и, ликуя, с размаха так ударил дубинкой по земле, что холм затрясся. Оскалив зубы, он бросился на людей. Опомнившаяся Рюби схватила Хани за руку и опрометью бросилась по склону холма. Следом за ними мчалась Ториль, последним, с величайшей неохотой, Чани. Когда они спустились к подножию холма, великан был уже на вершине, но почему-то не спешил бежать дальше, а снова остановился. Путники же летели. Жесткая трава сразу стала предательски скользкой и норовила опрокинуть их, колючие кусты старательно цеплялись за плащи.
Наконец они укрылись в глубоком овраге и с трудом перевели дух.
— Ну и чудовище… — еле выдавил Хани.
— В наших летописях про таких не говорится, — заметила Ториль. — Правда, он напоминает ледяного великана древности, но точно я не могу сказать.
— Наверное, это страж границ Хозяина Тумана, — предположила Рюби. — Он создал много подобных чудовищ. Придется нам все время быть настороже.
— Почему великан не преследовал нас? — спросил Хани.
Вместо ответа послышалось тихое потрескивание, посыпались комья сухой земли и глины. Все вздрогнули. Но это всего лишь зашевелился гранитный валун, повисший на склоне над оврагом. Они успокоились было, но тут прогремел хриплый голос великана, затопали огромные ноги. Опять пришлось спасаться бегством.
— Не пойму, как он нас находит, — задыхаясь, пожаловался Чани после шестой или седьмой перебежки. — Ведь мы прячемся очень хорошо, великан так далеко, что мы его не видим, а он нас каким-то таинственным способом находит. Как?
Ториль кисло усмехнулась.
— Не догадываетесь?
— Нет.
Тогда принцесса указала на камень, по которому плавно скользил моховой покров, обнажая сырой гранит.
— Вот его глаза.
И, словно в ответ ей, невдалеке злобно завыло чудовище.
— Я больше не могу, — Хани мешком рухнул на землю. — У меня ноги буквально подламываются.
— На этой равнине нам от него не скрыться, — сказала Рюби, полузакрыв глаза и что-то вспоминая. — Здесь повсюду валяются эти проклятые камни, значит, он нас повсюду увидит. Бегите, я постараюсь его задержать. Я ведь не показала еще всего, что умею. — Она грустно улыбнулась. — Ведь это в какой-то степени мой родственник. Конечно, гранит — это не совсем драгоценный камень, но ведь камень же. Надеюсь, мы разберемся как-нибудь.
Хани подскочил как ужаленный.
— Нет!
Маячивший на вершине соседнего холма камень завертелся, осматривая лощины вокруг, теперь нужно было ждать появления великана, его тяжелые шаги уже приближались.
— Что ты предлагаешь? — нервно