– И что теперь? – поинтересовалась Марла.
Это был хороший вопрос, да еще и настолько своевременный, что у меня даже не нашлось на него подходящего ответа. Поэтому, ничего не сказав, я продолжила смотреть на улицу, на этот неухоженный, грязный кусочек Мадрида, который считала своим.
В дверь позвонили, и я вздрогнула.
– Лучше ты открой.
Марла ничего не сказала. Покинув свой командный пункт, она направилась в коридор, который вел в наши комнаты. Остановившись на пороге своей спальни, она взглянула на меня и подмигнула. Я предпочла не анализировать этого жеста. Затем она скрылась внутри.
По ту сторону двери стоял Тельес. Волосы у него были длиннее, чем во время нашей последней встречи, а завитки на бакенбардах придавали облик человека из XIX века. Взглянув на меня сверху вниз, он фыркнул.
– Ты не представляешь, как я рад видеть тебя целой и невредимой.
Мне стало интересно, кто рассказал ему о случившемся. Может, это был сам Фритц-Брионес? Скорее всего, так и было.
Я хотела на него разозлиться. И не зря, ведь именно из-за его посредничества я ввязалась в интригу, заставившую меня потерять больше, чем я ставила на кон. Вместо этого я отошла в сторону, приглашая его войти.
79
Тельес сделал несколько шагов по гостиной. Безразлично взглянув на командный пункт Марлы, он остановился перед окном. Судя по всему, вид ему понравился, потому что он несколько раз кивнул, а потом обернулся ко мне с глупой и довольной гримасой.
– Похоже, ситуация усложнилась.
Неплохая формулировка. Искушение накричать на него было чересчур сильным, чтобы его проигнорировать, но мне удалось ограничить свой гнев одним-единственным вопросом:
– Чего тебе надо, Тельес?
Снова повернувшись к окну, он заговорил с моим отражением:
– Я в каком-то смысле чувствую себя виноватым во всем произошедшем.
– В каком-то смысле, говоришь?
– Я знаю, что ты меня ненавидишь за то, что я не рассказал тебе все с самого начала, но если бы ты знала всю эту историю, то, скорее всего, отказалась бы от поручения.
– Тельес, я хорошо тебя знаю. Ты используешь информацию так, чтобы все танцевали под твою дудку. Тебе стоило бы время от времени задумываться о последствиях всех этих глупостей.
– Значит, надо было все тебе рассказать?
Я уже собиралась ответить, что да. Что он скрыл от меня очень важную информацию, которая помогла бы мне принимать более правильные решения.
Однако было и еще кое-что.
Мне стало не по себе от того, как он стоял и смотрел в окно. Казалось, на самом деле Тельесу не хотелось здесь находиться. Он боялся встретиться со мной лицом к лицу, осознавая, к чему привели меня его поступки.
Но откуда он мог знать?
Внезапно я поняла, что еще много чего не знаю. Что еще Тельес от меня скрывал? Разумеется, истинные намерения Фритц-Брионеса. А может, и то, что в этом деле замешан еще и Карлос Сарасола. И возможно, лишь возможно, что-то, что я могла обнаружить, копаясь в архивах Центральной и Земельной библиотеки Берлина.
– Ты был знаком со Стратосом.
Я произнесла эти слова не задумываясь. В этот момент ответы стали ясны мне настолько, что я не понимала, как могла быть настолько слепа.
– И с Марселем Дюбуа, – продолжила я. – И с Энри Каминским.
Тельес подавленно вздохнул. Когда он наконец ко мне обернулся, то взгляд его был омрачен злобой и грустью.
– И со многими другими, Грета. Стратос совершает убийства дольше, чем ты думаешь. – У меня возникло искушение ему не поверить. Решить, что все это было лишь розыгрышем, очередной уловкой, с помощью которой он хотел меня одурачить и привнести в мою жизнь больше эмоций, как в книжке из серии «Выбери себе приключение», которую я обожала в детстве. – Стратос годами убивал библиофилов и их друзей, чтобы пополнить свою коллекцию, – продолжил он. – Пытаясь восстановить великолепную библиотеку Хербста, он устранял всех, кто вставал у него на пути. Я потратил много времени, чтобы найти его и попытаться остановить…
– Почему ты не рассказал мне об этом с самого начала?
Мы оба понимали, почему: потому что мне бы в голову не пришло согласиться на поиски какого-то убийцы библиофилов, ведь подобное поручение было очень далеким от того, чем я обычно занималась. Именно поэтому, вместо того, чтобы мне ответить, Тельес ограничился тем, что молча смотрел на меня, пока я делала собственные выводы.
Я начала строить теории и альтернативы, и они рождались у меня в голове так естественно, словно кто-то открыл шлюз и выпустил их все разом, создавая путаницу, с которой мне вряд ли удалось бы справиться самостоятельно.
Я свела все эти вопросы в один-единственный, показавшийся мне самым неотложным:
– А что насчет Олега?
– Он был хорошим парнем. – Тельес даже не потрудился сделать вид, что не понимает, о ком идет речь. Не знаю, что меня больше поразило: фамильярность, с которой он упомянул Олега, демонстрируя, что близко с ним знаком, или то, как резко он опустил взгляд, произнося эти слова. На его лице теперь читалась вина, что было естественном. Казалось, что на самом деле она всегда присутствовала. – Я был знаком с его отцом, – продолжил он. – Мы много лет не виделись, но у нас были довольно близкие отношения. Я очень сожалел о его смерти.
– Стратос убил отца Олега. – Я с трудом узнала собственный голос. Не узнала я и серьезного выражения лица Тельеса, ответившего на мою убежденность тягостным молчанием. – Вот почему он его преследовал, – продолжила я. – Вот почему он воспринял дело об украденных книгах так близко к сердцу и его так поразил вид того сгоревшего книжного магазина. Поэтому он был готов покончить со Стратосом, чего бы ему это ни стоило.
Я говорила скорее сама с собой. Мне не слишком хотелось слышать, что Тельес скажет по этому поводу. У меня в голове предательски возник образ Олега, обливающего труп убийцы горючей жидкостью, и теперь он приобрел новый смысл.
Тельес неохотно кивнул, а потом сделал несколько шагов, словно это помогло бы ему привести более весомые аргументы.
– Так он и действовал, Грета. Обращался к коллекционерам, в руки которых попадал какой-нибудь экземпляр, представлявший для него интерес. Убивал их, забирал книги и поджигал библиотеки и магазины, чтобы замести следы.
– И ты говоришь, что он годами этим занимался?
– По всей Европе, – кивнул он. – Париж, Голландия, Швеция…
И Испания тоже.
Он огляделся по сторонам, словно что-то искал.